атмосфера в зале. Братья Таннберг и сидящий рядом со мной Георг уставились в пол. Мне было решительно не по себе.
– Моне Лизе забрать фуфайку датчанина… – бесстрастно распорядился Билл.
Он не стал называть Финна Енсена по имени.
Пожав плечами, Мона Лиза взял фуфайку Финна, лежащую на столике датчан. Его кривая улыбка плохо отвечала ситуации.
– За компенсацией обратись к адвокату Марку, – стальным голосом произнес Билл. – Впредь мы не будем посягать на твою личную жизнь.
– Уж не сам ли Господь Бог со мной говорит? – презрительно фыркнул Финн.
– Если это необходимо для выигрыша Кубка «Америки» – о'кей, я Господь Бог. – Билл сделал короткую паузу. – Твое отношение к этому проекту в корне неправильно, можешь укладывать свои вещи и оставить нас.
Финн поднялся, демонстративно бросил на ковер дымящуюся сигарету и раздавил ее каблуком.
– И вы согласны, чтобы этот ублюдок помыкал вами? – Его вопрос был обращен к сидящим за столиком соотечественникам.
Ответа не последовало. Все отвели глаза в сторону.
– Будь любезен покинуть помещение. – Билл держал себя в руках, но в голосе его угадывалась ярость.
– Мои познания можно купить, но я не намерен продавать тело и душу за какие-то грязные тысчонки… – Эмоции взяли верх, и голос Финна вызывающе звенел.
– Экипажи формируются на добровольных началах. И ты нам здесь больше не нужен.
Финн поискал взглядом поддержки у своих товарищей, но не нашел ее. Желающих последовать его примеру не было.
Он повернулся, подошел к Томасу Марку и протянул руку.
– Две тысячи крон!
Адвокат растерянно поглядел на Билла. Нахальство, чтобы не сказать больше, Финна было очевидно, названная им сумма минимум на 1300 крон превосходила его затраты на поездку.
Билл равнодушно кивнул. Адвокат вытащил из внутреннего кармана толстый бумажник из крокодиловой кожи, освободил его от двух тысячных бумажек и вручил их Финну Енсену, который с деланной улыбкой и полупоклоном сунул деньги в свой карман.
Презрительно усмехаясь, Финн направился к дверям. Остановился, обвел всех нас взглядом, фыркнул: «Курвы!» – и вышел.
– Есть еще желающие предаваться личной жизни? – непринужденно осведомился Билл.
6
На другой день после завтрака пришла пора начинать тренировки на «Конни».
Слабый утренний зюйд-вест неуклюже пытался расправить вымпел на крыше гостиницы. Легкие сероватые тучки говорили о том, что вскоре ветер посвежеет.
Нам всем не терпелось выйти в фьорд и проверить в деле красавицу двенадцатиметровку, которая медленно и сладострастно терлась о кранцы, качаясь на ленивой прибойной волне. Задор помог нам в полчаса управиться с постановкой парусов. Неплохой результат.
– Отходим от причала под гротом, – скомандовал Билл Маккэй. – Стаксель поставим, когда выйдем в открытое море.
Покинув свою стоянку за верфью «Ринген», показался «Бустер». Его дизель работал на таких малых оборотах, что каждое колечко дыма, выброшенное выхлопной трубой, казалось последним. За рулем стоял хмурый, невыспавшийся Кронпринц. «Бустер» мягко прижался к правому борту «Конни» – этакая несовместимая пара… В задней части кокпита стояли Анетта Кассель, Томас Марк и Мона Лиза.
– Я отдам носовой швартов! – крикнул Пер Таннберг.
– Здесь я командую, что и кому делать, – осадил его Билл.
Пер виновато поклонился, улыбаясь до ушей. Он буквально сиял от счастья.
– Прости нетерпеливого салагу! Я думал, тебе пригодится пара крепких рук…
– О'кей, – примирительно отозвался Билл. – Вы с братом сегодня работаете с фока-шкотами. А сейчас, номер пять, можешь отдать носовой!
– Есть, отдать носовой, номер один! – крикнул Пер, выполняя команду.
– Ставить грот! – скомандовал Билл.
Мы с Мартином Графом взялись за рукоятки фалс-вой лебедки, и широченный грот пошел, извиваясь, вверх. Ползуны тренькали, скользя по алюминию. С помощью номера четыре Билл выбрал грота-шкот, и слабый зюйд-вест наполнил верхнюю часть паруса.
Дедвейт «Конни» – полтора десятка тонн дерева и железного киля – натянул кормовой швартов, когда лодка медленно отвернула нос от причала.
– Отдать кормовой, номер десять! – крикнул Билл. Ханс Фох быстро раздал узел на тумбе и прыгнул на борт с швартовом.
«Конни» отчалила. Грот весь наполнился ветром, и яхта медленно заскользила к выходу из гавани.
