– Где же она протекает?.. Где?..
Я споткнулся о плавающую дощечку.
Щель в обшивке? От сильной качки разошлись швы между досками? С гудящей от вопросов головой я живо поднялся по трапу, перехватываясь руками. Наверх – к шторму, к свету, дождю и Чиннмарку.
– У нас сильная течь! – крикнул я в ухо Чиннмарку.
– Ты что?..
– В трюме полно воды, доски настила плавают!
– Залило через люки?
– Нет, еще откуда-то прибывает…
– Ты не нашел откуда?
– Нет. Может, швы разошлись.
– То-то осадка увеличилась.
Что верно, то верно, – форштевень «Конни» уже не взмывал на гребнях так элегантно, как прежде. Яхта потяжелела, и волны все чаще захлестывали палубу.
– Сущая подводная лодка! – прокричал я. – Совсем…
Не успел я договорить, как справа на «Конни» обрушилась огромная волна. Обычно яхта легко ушла бы от нее. Однако груз плещущейся под палубой воды сковал движения именитой дамы. Волна бросила меня спиной на левое сиденье в кокпите, выжав весь воздух из моих легких.
Разбушевавшееся море накрыло кокпит и ворвалось в каюту.
– Проклятие!..– чертыхнулся Чиннмарк, налегая на штурвал, чтобы парировать следующий выпад стихии.
«Конни» нехотя повиновалась рулю. Я встал на подкашивающихся ногах.
– Ты живой, Морган?! – прокричал Чиннмарк.
Я не мог ответить. В груди жгло, я жадно хватал ртом воздух.
– Повредил что-нибудь?
Я отрицательно покачал головой.
– Ты меня пугаешь!..– гаркнул Чиннмарк.
Я медленно наполнил легкие воздухом. Жжение в груди ослабло. Два-три глубоких вдоха подтвердили, что ребра целы. Сердитым плевком я освободил рот от соленой воды.
– Уступи мне руль… – сказал я. – А сам спустись вниз и проверь, сколько воды мы набрали!
Чиннмарк кивнул. Лицо его посуровело. Он гибко подался в сторону, пропуская меня.
«Конни» явно потяжелела. Давление на холодный стальной штурвал возросло. Яхта плохо слушалась руля. Бортовая качка усилилась. «Конни» кренилась не в такт волнам.
В туче брызг перед носом лодки выросла водяная гора. Увернуться было невозможно, и в следующую секунду накрыло весь бак. Катясь по палубе, волна набросилась на спасательный плотик, норовя смыть его за борт. Нос яхты от форштевня до шкот-блока генуэзского стакселя и плотика исчез под пенным каскадом.
«Конни» была наполовину погребена тяжелым водяным валом.
У шкотовых лебедок перед кокпитом волна еще раз дала выход своей ярости. В воздух взметнулись брызги и пена.
Наконец – медленно, бесконечно медленно бак поднялся над водой. Море не спешило выпустить яхту из своих жестких объятий.
Корпус дрожал от напряжения. Волна прокатилась по ватервейсам и освободила палубу.
В кокпите вода поднялась выше колен. Под ее давлением клеенчатые брюки словно прилипли к ногам. Хлюпало в сапогах, ступни уподобились огурцам в рассоле.
Сливные трубы не справлялись с потопом, и вода из кокпита хлынула под палубу. Заглушая вой ветра в снастях, до моего слуха доносилось бульканье в сливных трубах, когда они засасывали воздух.
Борясь с встречным потоком, поднялся по трапу Чиннмарк.
– Ты что – задумал утопить меня… – вымолвил он, откашливаясь. – Если и дальше так будешь рулить… яхта недолго продержится на воде…
Промокший до нитки, он таращил на меня воспаленные глаза.
– Она зарывается носом! – крикнул я в ответ. – Я тут ни при чем!
– В каюте вода стоит вровень с койками!..
– Надо сообщить Биллу, что у нас делается! Чиннмарк кивнул.
– Пойду вперед, попытаюсь докричаться!
– Поосторожнее будь, черт возьми!
– А ты попробуй переваливать через волну, вместо того чтобы таранить ее… Вспомни азбуку
