Или, может быть, леденящие слухи и обычаи времен холодной войны, как, например, всемирно известные Часы, стрелки которых указывали на близость ядерного Апокалипсиса? А сотни астрологов, гадалок и мистиков, взращенных хитрецом-Нострадамусом, предсказывающих неизбежную кончину человечества? А целые тонны компьютерных игр, романов-бестселлеров и фильмов-катастроф конца прошлого и начала этого тысячелетия?
Людям приятно видеть глобальные разрушения и массовые смерти. Ведь это так масштабно! У-ух, обрушился исполинский кусок скалы. Да прямо на здание парламента. Вот здорово! Жаль, что в настоящей жизни так не бывает… Или бывает, но очень далеко. Особенно приятно смотреть кровавую картину, осознавая собственную безопасность. И верить: в случае чего погибнут те, другие, по другую сторону экрана, меня же лихо обойдет стороной. По-другому не бывает.
Невзирая на высокую стоимость билетов, практически каждый жаждал увидеть сверхразрекламированное чудо. Толпы собирались даже на открытых футбольных стадионах обледенелой Британии, где установили гигантские экраны и специальную аппаратуру. Непогода оказалась не в силах сдержать ажиотаж. Зрителей не остановил ни крепкий мороз, ни частые горячие ливни, вызванные плевками вулканов Геклы и Эйяфьядлайёкюдля (жизнь на какой-то миг возвратилась и в пустынные сислы[5]Исландии, где были объявлены военное положение и всеобщая эвакуация). Вместо того чтобы осаждать аэропорты и железнодорожные станции, люди зябли перед экранами на стадионах или теснились по кинозалам. Каждый верил, что во время киноволшебства с ним ничего не случится.
Должен признаться, такого зрелища мир действительно еще не видал. Причем мистерия началась не на широком экране, а за несколько часов до премьеры. Когда мы с Эдмундом подъехали к зданию кинотеатра, то просто онемели. Такого раньше мы не видели ни в Берлине, ни в Венеции, ни даже в Каннах. Тысячи подростков облепляли металлические заграждения вокруг стадиона, рядом с которым располагался передвижной кинотеатр для vip-персон. Девицы визжали так, будто ожидалось воскрешение Элвиса. Некоторые, кстати, вполне прилично одетые люди штурмовали полицейские заслоны перед кинотеатром и входом на стадион. Невероятно! Они не боялись водометов, направленных в их сторону. Невзирая на жуткий холод и готовность полицейских обстрелять толпу водой, из людского вала то и дело выскакивали тщедушные пареньки и полуголые — на таком-то морозе! — девчонки. «Пустите посмотреть!» — кричали они. Многие предлагали полицейским деньги и сексуальные услуги, некоторые пытались прорваться силой, но кордон невозмутимо сдерживал людей. В толпе постоянно вспыхивали драки и мелькали резиновые дубинки. Мы с Эдмундом даже обеспокоились, чтобы не включили водометы и нас не окатило вместе с беднягами, не сумевшими купить билет на сеанс. Нам повезло, что для счастливых владельцев билетов был проложен огражденный коридор.
Кутерьма у стадиона оставила неизгладимое впечатление. Уже войдя в уютный зал, я постоянно оглядывался. Все ждал, что шум на улице вдруг усилится, толпа прорвет заслон и хлынет в интригующий полумрак кинотеатра. Признаюсь, я весь кипел от адреналина. Хотел и сам оказаться среди безбилетников, броситься грудью на полицейских. Отшвырнуть кого-то с дороги и побежать к белоснежному экрану, где притаилось настоящее чудо кинематографа. Тогда я еще сказал, что стал свидетелем и участником лучшей в истории предпросмотровой подготовки зрителя. Эдмунд согласился со мной. Добавил, что многое отдал бы, чтобы посмотреть этот фильм на стадионе. Мы даже загрустили от мысли, что не увидим более масштабного представления. Действительно, есть минус в статусе киноэксперта — ты зачастую не можешь оценить ленту с точки зрения обычного зрителя.
У нас с Эдмундом поднялось настроение. Ведь мы, признаться, были слегка недовольны тем, что нас не пригласили в городской павильон или даже в захудалый 3D-зал. Беседовали о том, что нельзя простить организаторов просмотра в Дании, пригласивших в более комфортные условия государственных мужей и финансовых магнатов, а не истинных ценителей кино. Тем не менее простили. К счастью, зал передвижного кинотеатра практически не отличался от кинотеатров нашего города.
А дальше было не до бесед. События развивались с необычайной скоростью, и спустя минуты я вовсе позабыл о мирской суете.
Нас посадили в центре восьмого ряда, слева от известнейшего кинокритика Польши — господина Михала Качека. «Большая честь для нас!» — сказал я Эдмунду о Михале, когда выключили свет. «Скорее для него. Ты ведь шишка куда поважнее», — ответил Эдмунд.
Мы рассмеялись, но смех внезапно потонул в громких жутких звуках. Заклокотало, забулькало, захрипело. Не то стон, не то вопль доносился отовсюду, он заполнил весь зал и, кажется, даже стадион по соседству.
Десятки людей, до этого сидящих на первых рядах, вдруг начали валиться на землю. Несколько человек вскочили, схватившись за горло, забились в конвульсиях и тоже упали. Никогда не забыть мне тех пожелтевших лиц с искривленными губами и ввалившимися щеками. Люди умирали мгновенно — глаза стекленели, из ушей и ртов истекала черная жидкость. Мне на щеку брызнуло что-то горячее. «Кровь!» — закричал я в ужасе, и вместе со мной завопили от страха остальные зрители. «Вирус цыганки!» — предположили самое страшное. Поднялась невообразимая паника. В надежде найти спасение от загадочной смерти все бросились к выходу. А там нас ждали скрюченные в судорогах тела. И целые лужи крови. Я подумал, что всем нам суждено здесь умереть. В закрытом помещении цыганка не пощадит никого. Спасения нет и не будет.
Но спасение пришло, причем незамедлительно. Дверь вдруг отворилась, и в ослепительном прямоугольнике появился Генри Крепс, один из самых видных продюсеров Европы, совладелец кинокомпании «Avalon-pro». Он хохотал, как сумасшедший, указывая на нас пальцем. Позади него стоял оператор с телевизионной камерой. Он тоже смеялся.
«Это розыгрыш! — воскликнул Крепс, хватаясь за живот. — В Голливуде были совершенно правы. Я готов заплатить еще столько же, чтобы повторно увидеть эти рожи, господа!»
Больные цыганкой со смехом поднимались и вытирали лица влажными салфетками. Куда и делись впалые щеки и окровавленные губы! Дрожащие беглецы, в числе которых были и мы с Эдмундом, молчали и приходили в себя.
Оказалось, что сцена с умирающими людьми — всего лишь рекламный трюк. В первую минуту премьеры в каждом зале мира «скончались» зрители на первых рядах. Подобное же творилось и на стадионах. Там падали наземь целые сектора. Смешно, не правда ли? Кстати, «мертвецы» даже не были актерами, поскольку никогда не напасешься столько денег, чтобы обучить и нанять такое количество профессионалов. Гениальные продюсеры «Последнего фильма» предложили некоторым зрителям немалую скидку на стоимость билетов за то, чтобы те, едва начнется показ, загримировались и исполнили роль в очаровательном рекламном действе.
Я совру, если скажу, что не испугался. Каковым же было мое облегчение, когда я понял, что попался на рекламный ход. А Эдмунда вообще едва не хватил сердечный приступ. Но мы облегченно вздохнули и, оправившись, сами приняли участие в задумке продюсеров ленты. И даже отговорили нескольких знакомых критиков подавать на Крепса в суд. Если честно, то организаторам просмотра надо еще и доплатить за зверский выброс адреналина у зрителей до и во время премьеры.
Кстати, несмотря на некоторую «пролонгированность» шутки, Крепс держал интригу до конца просмотра. С серьезным видом, немного озадаченный, он сообщил, что продюсерская группа «Последнего фильма» не имеет отношения к небесным явлениям в виде лика Иисуса Христа на тучах над Европой и указывающего перста Магомета на фоне луны над Азией. «Что бы то ни было, но киношники не занимаются спецэффектами такого масштаба, — пожал он плечами. — Наверняка эти явления настоящие». Зрители поддержали его слова бурными овациями. Все, в том числе и мы с Эдмундом, были уверены, что появляющиеся в небе знаки, всю прошлую неделю вызывавшие панику среди верующих большинства стран, — дело рук затейников «Последнего фильма». Кто, как не они, способен на такую глобальную мистификацию?
Сейчас я пишу эти строки, улыбаясь. Не думаю, что раскрытие тайны с моей стороны нанесет какой- либо урон сумасшедшим прибылям «Последнего фильма» (наверняка о «мертвецах» проболтался каждый второй, кто побывал на премьере). Через несколько часов я опубликую свою заметку в утренней ленте новостей, когда на нашем кинопортале будет наибольшее посещение, и с замиранием сердца буду ждать комментариев от киноманов. Ну как, друзья, вы тоже в восторге от выдумок сценаристов «Последнего
