информации. Дайте мне отдышаться. Поверить не могу… Это не может быть правдой.
— Почему не может? — прищурился гость. — Перед нами иерархическая модель управления обычным городом, только раздутая до размеров планеты. Причем подчиненные даже не подозревают, что их весьма успешно используют. Очень удобно для исполнения коварных планов.
— Каких планов? — едва не простонал Антон. Прочитанное никак не желало укладываться в голове. — Извините, Павел Геннадиевич, мне надо прийти в себя.
— Приходите, а я тем временем подобью итог. С начала летописной истории существует очень могущественная организация, под властью которой находится целый мир. Предположительно, она зародилась в древнем Шумере и затем распространилась оттуда по всей Земле. Вполне допустимо и ее существование задолго до начала известной нам истории. Что бы ни представляло собой это образование, от его внимания не ушла ни одна народность нашей планеты. Тайное правительство дергало за ниточки глав первых государств от Египта и Месопотамии до Индии и Китая, а затем появилось на Американских материках. Сердцем и мозгом его была каста жрецов, обладавших высшим и тайным знанием… Ну, это-то вам должно быть знакомо по книгам? Даже открытые источники утверждают, что древние цивилизации достигли своего расцвета благодаря руководству служителей культа.
— Разумеется, — подтвердил очевидные вещи ученый. — И вы полагаете, что все эти жрецы были как-то между собой связаны, действуя по некому единому централизованному плану?
— Безусловно, — кивком подтвердил силовик.
— Чистой воды идеализм! — возмутился Аркудов-младший. — Теория всемирного заговора!
— Браво! — восхитился полковник. — Не в бровь, а в глаз! Раньше мы полагали, что на каком-то этапе цивилизации возникла группа лиц, воспринимающая человеческую жизнь как игру. Было мнение, что землевладельцы, цари и жрецы — правящая верхушка — на протяжении всей истории собираются в сообщества с целью играть между собою судьбами подчиненных — для настроения. Такой себе заговор сильных мира сего. Производились рокировки государствами, изменялись политические уклады. В междоусобицах погибали могущественные роды, передавая эстафету другим, еще более могущественным. Вроде бы казалось, что истинная сила кроется в тех родах и династиях…
— Вы это серьезно? — с иронией вздел брови ученый. — А как же быть с народными массами? Ведь марксизм, адептом которого вам бы полагалось быть в силу того, что ваша служба являлась опорой коммунистического режима, утверждает, что именно народ является движущей силой истории…
— Бросьте! — нервно отмахнулся офицер. — Эти сказки были придуманы партийными идеологами, чтобы польстить толпе, которой нужно было как-то управлять… Игорь Васильевич открыл страшную правду: с помощью некой Системы всеми событиями на планете управляют два десятка человек.
— Человек ли? — переспросил Антон. В памяти всплыла цитата из давно прочитанной книги. — Может, это какие-то бессмертные существа? Падшие ангелы, обреченные на вечную тоску, чтобы не зачахнуть, перемешивают жизни смертных в адском коктейле жизни на земле. И живут они, ой-ой, например, в Пентагоне, Кремле и Токийском парламенте.
— Не ерничайте! — хмуро отозвался полковник. — В любом случае я не смогу ответить на ваш вопрос, потому что практически все записи, касающиеся работы вашего отца, были уничтожены.
— Позвольте — я догадаюсь, — предположил ученый. — Вы приехали сюда, чтобы убедить сына известного археолога продолжить дело его сумасшедшего папаши. Поройся, дорогой дружок, в архивах, отколупни кусочек известки от камня в Гималаях и громко заяви на весь мир о том, что этот самый мир находится под пятой двадцати злоумышленников. У тебя ведь известная фамилия и определенная репутация — тебе народ поверит… Знаете, попахивает грязной политической игрой. Желаете устроить очередной холивар и снова затеять погромы мелких предпринимателей? Или уже пришла пора добраться и до неугодных олигархов?
Полковник тяжело дышал. Левая щека подрагивала от нервного тика, словно он только что перенес сердечный удар.
— Послушайте, Антон, у нас очень мало времени, — отозвался эсбэушник, со свистом заглатывая воздух. — Вы слышите сам себя и не позволяете договорить мне. Согласно расследованию вашего отца, пята, как вы сказали, злоумышленников давно и крепко попирает планету. Но некоторые страны пока не захвачены. Не захвачены полностью.
— И вы с моей помощью предлагаете их захватить? — картинно расширил глаза Антон.
— Нет. Я предлагаю вам возобновить расследование Игоря Васильевича, точно указать на тех, кто формирует мировое правительство, и найти их загадочную Систему.
— На миг представим, что это мне удалось. Я создаю на базе отцовской теории свою, и в ней четко просматривается непонятная мне схема управления человечеством. Что вы собираетесь с ней делать?
— Ликвидировать каждого члена этого правительства, — сказал полковник уверенным тоном.
На этот раз Антон ему поверил. Однако добавил от себя:
— Ликвидировать и вместо убитых засунуть на престол «своих»?
— Нет. Если умрут кукловоды, ниточки исчезнут вместе с ними.
— И лишенные ниток куклы упадут бездыханно, — закончил ученый. — Логично?
— Логично. Но вместе со злоумышленниками мы уничтожим их Систему. Никаких кукол не будет. Будут нормальные люди, не связанные вековыми денежными обязательствами, не принадлежащие к ограниченным в действиях классам. Свободные!
— Корочка коммуниста у вас во внутреннем или во внешнем кармане куртки?
Полковник выглядел очень нездорово. Под глазами образовались круги, кожа побледнела, на лбу блестела влага. Он уже не производил впечатление несгибаемого вояки, а походил на старого больного человека, чуть постарше покойного Игоря Аркудова. Антон на миг проникся сочувствием к силовику. Уж не он ли довел гостя до такого состояния?..
— С вами все нормально? — спросил Антон. — У вас что-то с сердцем?
— Сейчас идет война, — хрипло выдавил тот. — Ужасающих масштабов война между частью наших спецслужб и сторонниками мирового правительства. Причем мы даже не знаем, кто противостоит нам, а наши противники не догадываются, что исполняют чужую волю. Вы упоминали телевидение. Это одно из главнейших орудий нашего врага. Нас оболванивают, одурачивают и связывают грязными путами политики и экономики. Их задача — подчинить нас своим ценностям и ввести в игру на своем поле. Вы хотите жить не как свободный человек, а как заложник чьей-то злой воли? Кх-х-х…
При виде того, как нежданный гость внезапно схватился за горло и упал лицом вниз, Антон остолбенел. А офицер уронил голову на столешницу, на его скулах взбугрились темные вены, левая бровь оказалась рассечена. По истертой картонной папке на полированную столешницу и на пыльный паркет покатились горошинки крови. Спина изогнулась правильной дугой, задрожали в конвульсиях плечи.
— Павел Геннадиевич? — позвал, растерявшись, Антон.
Он по-прежнему не сдвинулся с места, намертво вцепившись в подлокотники кресла. «А если те двое амбалов войдут сюда и подумают, что это я с ним что-то сделал?» Выдавил, глядя на потемневший от пота воротник рубашки, словно удавкой сжимающий горло полковника:
— Какие только психи не работают на государство. Пересажать бы вас всех по уютным дурдомам, взамен поставив нормальных трудолюбивых людей. Может, тогда работали бы, а не искали мировое пра…
— Антошка, — внезапно севшим, едва слышимым голосом произнес «припадочный». — Антошка, ты где?..
Зрелище было не из самых приятных. Полковник не сменил позу, но неестественно — любой другой давно взвыл бы от боли — вывернул шею и, выкатив покрытые кровавыми жилками глаза, уставился на Аркудова. Зрачки превратились в крошечные точки, едва заметные на грязно-сером фоне роговицы. Не глаза — пятна, а в них бездушная пустота.
Ученый задохнулся в испуге. Не будучи медиком и совершенно не зная, что делать в подобных ситуациях, он запаниковал. Лучшим вариантом показалось напряженно обронить:
— Да здесь я, Павел Генна…
— Послушай меня, Антошка, — тем самым хриплым голосом известил полковник. Слова звучали глухо, казалось, они доносятся из невероятно глубокого колодца. — Этот урод не говорит тебе всей правды и отчасти врет, но опасаться его не стоит.
