текстов, записанных там Антоном, относилось примерно к концу восемнадцатого — началу девятнадцатого столетия. А что, почему бы и не рискнуть? Все равно других идей больше нет.
— Нам нужно в Хустский район, — сообщил историк полковнику.
— А поконкретнее? — одарил его серьезным взглядом офицер. — Хустский район великоват.
— Село Горинчево, — уточнил информацию Антон.
Павел Геннадиевич кивнул и, обратись к пилоту, справился:
— Как далеко до этого Горинчева, знаешь?
— Час с хвостиком.
— Хорошо, летим.
Антон уставился в иллюминатор. Он всегда любил во время полетов смотреть вниз. Обычно — из салона самолета. Но с тех высот, на которых парили международные авиалайнеры, много разглядеть не удавалось. Облака, голубые линии рек, рябь гор, желтые пятна пустынь. Это всегда его успокаивало и будило любопытство.
Сейчас же все было видно, как на ладони. Вертолетик летел довольно низко.
Под ними раскинулись шири горных долин, или, как их тут называют, полонии. Густая зелень, то здесь, то там изукрашенная ягодными кустами и горными цветами. Неширокая горная речка куда-то бурно несла свои воды. Слева молчаливо высились горные вершины. На пологих склонах — россыпи зелени. Кое-где огражденные плетеными частоколами, украшенные миниатюрными хатками горцев, сдобренные раскосыми линиями огородиков. Там, где виднелись кручи, словно парили величавые головы изумрудных смерек и ярко-лазурных ялиц.
Вертолет начал снижаться.
— Что, уже прилетели? — удивился Антон.
До нарядных беленьких домиков Горинчева (или что оно там было за селение), как заметил ученый, было еще довольно далеко. Километров пять, наверное. Сели они ближе к горам, сразу же за рекой.
— А туда как доберемся? — поинтересовался Аркудов, выбираясь из вертолета и кивая в сторону села.
— Всем туда идти необязательно, — хмуро отрезал полковник. — И средство передвижения незачем светить.
Решили, что в деревню отправятся Антон и один из автоматчиков. Само собой, автомат был оставлен в вертолете. С собой боец прихватил табельный «Макаров» и пару запасных обойм к нему.
Едва отошли от вертолета на пару сотен метров, как неподалеку раздалось дребезжание колокольчика. Автоматчик насторожился и знаком показал ученому остановиться и спрятаться за кусты. И сам рядышком пристроился, выставив из зарослей черемшины ствол. Через минуту, показавшуюся обоим вечностью, боец выругался, спрятал пистолет обратно за пояс и вышел из-за кустов.
Виновником переполоха оказался старик пастух, гнавший к водопою отару овец. Завидев незнакомых людей, дед остановился и стал настороженно позыркивать на них из-под широкополой соломенной шляпы- брыля.
— Здравствуйте, дедушка! — поприветствовал аборигена Антон.
— Слава Иисусу Христу! — отвечал по местным традициям пастух.
Присмотрелся к профессору, и вдруг морщинистое лицо его залучилось радушной улыбкой.
— А, здоров будь, парень! Все сказки собираешь?
Аркудов удивился. Какие еще сказки?
Вероятно, его недоумение так ясно отразилось на лице, что пастух захихикал.
— Хе, а говорят, что у стариков да девок память короткая. Не помнишь, что ли, как гостевал у нас? Давно это было, да я помню, как ты еще угощал меня паленкой да все про песиголовцев расспрашивал. Сколько ж я тебе тогда всего порассказал…
Заинтересовавшийся их беседой, к ним подошел от вертолета и полковник и стал внимательно прислушиваться к словам старика.
— А батюшка твой как поживает? — вдруг спросил дедок.
Антон встрепенулся.
— Вы знали моего отца?
— Эге ж, — подтвердил пастух. — Справный мужчина. И обходительный какой. Тоже паленки привозил и коньяка.
— Отец… — хотел было огорчить неприятной вестью старика ученый, однако вмешался Павел Геннадиевич:
— А когда вы видели его отца, вуйко?
Пастух задумался, почесав лоб.
— Да когда ж? — развел руками. — Недавно, год с небольшим назад. Все интересовался старой колыбой.
— Какой колыбой? — уточнил полковник, в глазах которого загорелись хищные огоньки.
— Йой, да есть у нас развалины в горах. Когда-то там была колыба. Еще при цесаре. А потом ее разорила стая песиголовцев. Напали, всех поубивали, а колыбу сожгли. Говорят, там где-то было их гнездовье, и люди им помешали…
— А не согласились бы вы показать нам эти развалины? — вкрадчиво попросил силовик.
— Тю, сынку, — хитровато прищурился дед. — Я ж как-никак при деле. Худоба вот у меня. Как ее тут одну бросишь?
— За худобой вон наш хлопец присмотрит, — кивнул на автоматчика полковник.
— Да и далеко это. А на машине не доберешься…
— У нас кое-что побыстрее есть, — махнул офицер рукой на маячивший неподалеку вертолет. — Смотаемся по-быстрому туда-сюда…
— Ну-у… — В глазах пастуха встал немой вопрос, который сразу же был верно понят Павлом Геннадиевичем.
Он полез в карман и, достав оттуда портмоне, извлек из него две серо-зеленые бумажки по пятьсот гривен. У деда разве что слюнки не потекли. Для бедных горцев это была поистине фантастическая сумма.
Полковник протянул ему одну купюру, которую пастух принял дрожащими руками.
— А вторую на месте получите. Идет?
Старик кивнул, всучил автоматчику свой кнут, велев делать то-то и то-то, и засеменил к вертолету. Все время, пока взлетали и неспешно придвигались к лесистому уступу безымянной горы, дед глядел в иллюминатор.
— Ты ж гляды, ач, сбрехал Колька — не конопачена у него крыша, не конопачена, — хлопнул себя по коленке и покачал головой.
Когда хатки Горинчева исчезли из виду, посерьезнел.
— Дурное там место, хлопчики. Наши, если ночь застанет, никогда в тех местах спать не будут.
— Так и мы ложиться не собираемся, — успокоил старика Антон. Он понемногу приходил в себя. — Посмотрим, чего мой папа ею интересовался, и улетим себе.
Полковник молча кивнул.
— Ну, вы смотрите, — дед авторитетно задрал подбородок. — Бо если кто там ночевать остается, живым не вернется. Никакое оружие не поможет. Даже топирцем[6] не всегда песиголовца убьешь.
— Запомним на будущее, — поддакнул Антон.
У полуразрушенной колыбы долго не могли найти места для посадки. Наконец удалось бережно опуститься на маленький пятачок голой скалы. Пилот, высовываясь из кабины, то и дело поглядывал вниз — обрыв начинался почти у вертолетного колеса.
Пробраться к кособокому домику — бесформенной груде обугленных сосновых стволов — заняло добрых полчаса. За двадцать шагов до колыбы проводник остановился и наотрез отказался приближаться к «логову чертяк». Полковник отправил его обратно в вертолету, а сам, требовательно подталкивая Антона под локоть, двинулся вперед.
Внутри колыба выглядела не приличнее, чем снаружи: Антон не без опаски перебрался через груду
