Черноморская волна ударяет в артековский пляж. Потом она как бы облизывает гальку, то унося ее с собой, то вновь выкатывая на берег. От артековского причала только что отошел катер «Пионер». Команда катера — артековские ребята.
— Этот катер нам черноморские моряки подарили! — объясняет юным чехам, стоящим на палубе, капитан катера, паренек лет тринадцати, в морской фуражке, полосатой тельняшке и с красным галстуком на шее.
— У вас красный живот! — неожиданно говорит Лацо, с завистью поглядывая на штурвального, ведущего катер.
Штурвальный, веснушчатый паренек, изрядно загоревший на солнце, задирает тельняшку:
— У кого красный живот? У меня не красный!
Алена не может удержаться от смеха.
— Ты чего?.. — спрашивает ее штурвальный.
— «Красный живот» — это «красивая жизнь»! — сквозь смех отвечает Алена. — По-чешски! Понимаешь? Счастливая жизнь — красный живот!..
Штурвальный машет рукой.
— У меня уже все в голове перепуталось! Здесь у нас все языки сразу изучишь! Тут тебе и «бонжур», и «ол-райт», и «гутен морген». А теперь еще «красный живот» прибавился! «Мерси боку».
Все смеются.
— Да-а, у нас тут, рядом, международный пионерский лагерь, — солидно поясняет капитан. — Двадцать три национальности! Ничего?.. Сегодня у них будет костер дружбы. На самой вершине Медведь- горы. Во-он там!.. Видите?
— А мы тоже приглашены туда! — гордо заявляет Лацо.
— Счастливые!.. — вздыхает капитан. И грустно командует: — Самый малый!..
Катер подходит к группе скал, торчащих из воды.
— У нас в Чехословакии тоже красивые горы! — задумчиво произносит Петр. И смотрит в бинокль.
Татры. Пионерский лагерь в горах. В одной из палаток, возле радиоприемника, сидит Вашек. Он ловит какую-то ускользающую радиоволну. Рядом с ним его товарищ по лагерю — пионер Отто.
— Что ты ловишь? — спрашивает Отто.
— Одессу! — отвечает Вашек.
— Зачем тебе Одесса? — удивляется Отто.
— Просто так, — уклончиво отвечает Вашек.
Высоко над морем поднялась зеленая гора Аю-Даг, что в переводе значит «Медведь-гора». И в самом деле, гора похожа на гигантского сказочного медведя, который улегся на берегу, чтобы погреться на добром южном солнышке. Мордой медведь уткнулся в море, и волны щекочут нос спящему зверю.
Мы видим, как по горной тропке карабкаются вверх пионеры-артековцы. Мы видим и трех чешских друзей, и учительницу Мачкову, и старенькую артековскую библиотекаршу Анну Павловну с алым пионерским галстуком на груди. Все они не спеша поднимаются на вершину горы — туда, где вечером вспыхнет и запылает пионерский костер дружбы.
Алена и ее товарищи, с палками в руках и заплечными рюкзаками, останавливаются, чтобы немного передохнуть. Сверху им открывается живописная зеленая панорама черноморского побережья Крыма, а в центре ее почти неподвижная в этот час морская бирюза. Весь Артек как на ладони… День клонится к вечеру, и солнце печет теперь уже не так сильно.
— Вы не устали? — спрашивает Иржина Мачкова у Анны Павловны, которая остановилась немного передохнуть. — Может быть, вы напрасно пошли с нами?
— Что вы! — смеется библиотекарша. — Не было еще случая, чтобы я отказалась от такого удовольствия! Я уж про себя решила: как не смогу подняться на Аю-Даг, так, значит, пора на пенсию. Походы и костры — это моя слабость.
Внезапно в небе раздается гул мотора. Все поднимают головы. Над горой летит вертолет.
— Позор! Позор! — кричит Лацо и тычет пальцем в небо.
— Почему «позор»? Кому «позор»? — удивляется Анна Павловна.
— «Позор» — это на чешском языке значит «внимание», — поясняет Мачкова.
— А-а-а! — улыбается Анна Павловна, поправляя на шее красный пионерский галстук. — А я удивляюсь: почему вдруг «позор»?! Это летит наш артековец Леня Пахомов. Бывший, конечно, артековец! — смеется она. — Он приглашен на костер дружбы и приземлится прямо там, на вершине горы. Не было у меня в библиотеке ни одной книжки про авиацию, которой бы он не прочитал!
Вертолет скрывается из вида.
Где-то в горах трубит пионерский горн. Тянется в гору цепочка пионеров.
На вершине горы, на небольшой полянке, идет репетиция одного из концертных номеров костра дружбы. Исполняется национальный танец. В центре зеленой площадки уже сложены сучья и ветки. Здесь хлопочут костровые.
В небе появляется снижающийся вертолет. Юные артисты, зрители и костровые с криком несутся к месту посадки вертолета…
У вертолета, приземлившегося здесь, столпились ребята. Летчик, бывший артековец, с пионерским галстуком на шее, держит в руках пухлый белый пакет, весь испещренный печатями, марками, штемпелями. Со всех сторон сыплются вопросы:
— А сколько километров в час он дает?
— А сколько человек поднимает?
— А он на корабль сесть может?
— А вы нас покатаете?
Летчик потрясает в воздухе белым пакетом.
— Вопросы потом! А сперва помогите мне найти (он смотрит на адрес)… Алену Граскую из Праги! Ей срочный пакет! Из Одессы!
— Это я! Это я!.. — раздается торжествующий мальчишеский крик. Лацо в своей широкой панаме, сползающей на глаза, отчаянно работая локтями, пробирается вперед, к летчику. Тот удивленно смотрит на него:
— Ты… Алена из Праги?
— Нет, я Лацо из Жилины.
— Для тебя я, к сожалению, ничего не привез!..
— Но мы же вместе… Вместе с Аленой… Мы чешские туристы! — Лацо оборачивается и кричит: — Алена! Алена! Скорей! Сюда!
Девочка, запыхавшись, раскрасневшись от волнения, тоже пробилась к вертолету, только с противоположной стороны.
— Я из Праги! Это мне…
— Документов не требую, — говорит летчик, протягивая Алене пакет, — хотя рискую головой! Один этот пакет везли на аэродром целых двадцать человек. И одна весьма серьезная гражданка, примерно вашего возраста, заявила: «Попробуйте только потерять! Здесь документ международного значения!» Просто запугала меня!..
— Ну да! Здесь ведь наша карточка! — говорит Алена, нетерпеливо разрывая пакет. — И вот еще… газеты! Смотрите: газеты!.. Целая пачка! Петр! Лацо!..
— Я вижу! Я здесь… — откликается Лацо, от волнения сдвигая панаму на самый затылок. — Дай их… Газеты будут храниться у меня!
