– Ты вот что, – откинулся на спинку стула Капица, – ты давай-ка дурочку из себя не строй, рассказывай все нормально. И радуйся, что пока я с тобой беседую, а не вон те бодрые ребятишки, – кивнул он головой в сторону окна.
Тоня почувствовала, как ее захлестывает гнев. Господи, мало ей того, что случилось, в чем она одна виновата, так еще теперь какие-то люди будут ее мучить?!
Внимательно наблюдавший за ней участковый заметил, что лицо ее изменилось. Она слегка покраснела, подбородок выдвинулся вперед, и Тоня посмотрела прямо на него.
– Во-первых, – отчеканила она, – не смейте называть меня дурочкой. Во-вторых, я вам все рассказала и повторять по пять раз не собираюсь. Хотите – зовите кого угодно, мне все равно. И больше я с вами разговаривать не буду, ясно?
На участкового ее выступление особого впечатления не произвело, хотя и слегка удивило. «Только что сидела, как привидение, и тут на тебе!»
– Да ты не кипятись, – примирительно сказал он. – Я тебя о чем спрашиваю: вот ты увидела из окна, что на дереве повешенный… Так?
Тоня кивнула.
– И что потом сделала? На двор пошла?
Еще один кивок.
– А вот этому, красавица моя, я в жизни не поверю. Ну не поверю я, чтобы баба, страх такой увидя, не кинулась мужика своего будить, а пошла смотреть, кто там во дворе висит! Вот что хочешь говори – не поверю! Да зачем смотреть? С какой такой целью?
– Не хотите – не верьте, – устало ответила Тоня. – Дело ваше. Я увидела Глафиру, мужа не стала будить, вышла из дома и подошла поближе.
– Что значит – увидела Глафиру? – насторожился Капица. – Ты же не могла лица увидеть – темно было.
Тоня могла соврать, но сил на это у нее не было.
– Я знала, что это она.
– Откуда же?
Участковый весь подобрался и сразу перестал быть похожим на простоватого дядьку из соседского дома.
Тоня покачала головой, попыталась что-то сказать, но не стала.
– Э, нет, голубушка, так дело не пойдет! – Капица проворно пересел к ней поближе и приобнял ее за плечи. – Так откуда ты знала, а?
– Просто знала, – наконец выдавила она. – Я не могу объяснить откуда. Просто знала.
Капица внимательно посмотрел на нее. Женщина чего-то недоговаривала, что было очевидно. Но весь его опыт подсказывал – настаивать сейчас бесполезно, больше она ничего не скажет.
– Ладно, – вернулся он на место. – Глафира Рыбкина вчера должна была к вам прийти?
– Нет.
– Точно?
– Не должна была.
– Ну, все, – поднялся Капица. – Если вопросы у ребят будут, а они, я так полагаю, обязательно возникнут, так ты уж далеко-то не уходи. Ладненько?
Тоня не ответила.
Следующие десять минут Степан Иванович потратил на ее мужа. Результат был нулевым. Нет, тот не приглашал Глафиру Рыбкину в гости. Нет, он не может объяснить, почему она оказалась в его саду. Нет, первой тело нашла жена, а потом разбудила его. Нет, он ничего не знает о ее смерти.
– Да вашу мать! – не выдержал Виктор через пять минут. – Я понятия не имею, какого хрена эта дура надумала именно у нас вешаться! Китайская месть, что ли, такая?
– А что, было за что мстить?
– Да мы у нее в гостях были один раз, чуть ли не месяц назад. И все! Больше не общались и не встречались. Понятия не имею, на фига ее сюда понесло! Может, у них деревьев крепких в саду не было? У мужа ее спросите.
– Спросим, спросим, – покивал Капица, – обязательно. Вот как приедет он в понедельник, так и спросим. А пока что обретается уже, к сожалению, не супруг, а вдовец, за пределами нашей необъятной родины в целом и славной деревни Калиново в частности.
Виктор покосился на участкового, но говорить ничего не стал.
– А вы, господин Чернявский, случаем, не знаете, почему вашу супругу понесло тело рассматривать? – поинтересовался спустя минуту Капица. – Вас не разбудила, пошла босиком…
– Не знаю, – сухо отозвался Виктор. – У нее спросите.
– Спрашивал, спрашивал, но понимания не нашел и был обвинен в недоверии. Ну, что ж, значит, не знаете?
– Я же уже сказал, что не знаю! У вас что, со слухом плохо?
– Плохо, – согласился Капица. – Вот недавно Любка в магазине попросила должок вернуть, а я и не услышал. Старость, старость…
С этими словами он поднялся и вышел из комнаты, оставив Виктора в недоумении.
– Чем порадуете, орлы? – подошел Капица к парням под яблонями. – Долго вы тут еще?
– Да все почти закончили, – отозвался один из орлов. – Следователь был, уже уехал.
– Эх, черт, а со мной-то что ж не поговорил?
– Так ведь ЧП в Никитине – два трупа, один детский. Похоже, папаша побуянил, разыскивают его сейчас. А там до кучи начальство подгадало с проверкой – вот всех на уши и поставили.
– Это как водится, – согласился Капица. – Ну и что тут со следами, а?
– Есть следы, но вроде не от ботинок жертвы. Теперь сверять надо с обувью свидетелей и всех остальных.
– Понятненько, понятненько. А заключение по трупу когда будет?
– Степан Иванович, сами все знаете – когда Данилов проспится, тогда и будет, – проворчал один из ребят.
– Знаю, знаю, я уж так спросил, для беседы. Общаться не с кем, вот беда! Хоть язык об забор чеши!
Капица прошел по тропинке и вышел за калитку. На него налетели со всех сторон.
– Степан! Степа-ан! Что ж такое творится? Говорят, Глафира повесилась?
– Петька, что ль, уделал-то ее?
– Да ну тебя, дура, какой Петька?! Любовник ее, мужик из этого дома!
– Да что вы, товарищи, глупости говорите! Замерзла она, я сама видела – рука синяя-синяя. Так ведь заморозки какие нынче ударили – немудрено! У меня картошка в погребе – и та померзла!
– Картошка у тебя, Ирина Ивановна, всю жизнь гнилая была, – раздался язвительный старческий голос, – ты на погоду-то не греши.
– Как гнилая?! Ты, что ль, Лизавета, напраслину возводишь? Да моей картошки…
Капица осторожно пробрался между бабами, присел в сторонке на бревне и достал сигареты. У калитки старухи уже вовсю скандалили, а между ними суетились юркие ребятишки. Участковый с наслаждением затянулся, и тут рядом с ним на бревно опустилась тетя Шура.
– С добрым утром, Степан Иванович!
– День на дворе давно, – отозвался Капица. – И не больно-то добрый.
– Глафира Рыбкина повесилась, говорят?
– Похоже на то.
– Ой, прости, господи, нас, грешных, – перекрестилась тетя Шура. – Совесть, что ли, замучила? Хотя не похоже. А может, все же раскаялась…
– Ты мне, Шур, вот что скажи: вчера слышала чего? – перебил размышления тети Шуры участковый.
– Нет, Степан Иванович, не слышала, – покачала головой женщина. – Ко мне сегодня мои должны
