Дверь распахнулась, зажегся свет. В проеме стоял Виктор. Он кинулся к Тоне.
– Что?! Что случилось?
– Человек… там, за окном… – показала она.
Виктор бросился в комнату, а через несколько секунд пробежал мимо с каким-то черным предметом в руке. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и бросилась за мужем. Тот стоял на пороге в одних трусах. В руке у него был зажат пистолет.
– Это еще откуда? – ахнула Тоня. – Ты что, с ума сошел? Иди в дом сейчас же! Вить, пожалуйста, он же давно убежал!
Последний аргумент подействовал. Виктор быстро прошел в дом, оделся, взял фонарь и опять отправился в сад, по-прежнему с пистолетом. Тоня осталась дома, глядя из окна на то, как он ходит, светя на снег под окнами. Через несколько минут послышались голоса, и она увидела тетю Шуру, а за ней Юльку, спешащих к Виктору по тропинке. Тоня вздохнула, села на диван и закрыла занавески.
С утра Виктор вызвал милицию, и теперь напротив Тони сидел пожилой опер, представившийся Юрием Михайловичем, и расспрашивал о том, кого она видела. Под окном что-то фотографировали, а через две минуты после начала разговора в дверь просунулась голова и сообщила:
– Михалыч, есть следы, четкие.
– Молодцы, – кивнул Михалыч. – Сверьте с тем, что уже есть. И, главное, с первым.
Он повернулся к Тоне:
– Так почему вы уверены, что не узнаете его?
– Я видела лицо очень короткий момент, оно почти сразу исчезло, – принялась объяснять та. – Я даже не смогу сказать, мужчина это был или женщина. И потом, понимаете, – словно извиняясь, добавила она, – очень темно было.
– А почему вы вообще встали? Вы часто вот так по ночам сидите?
– Нечасто, – смутилась Тоня, – иногда. Я сама не знаю, почему встала.
Михалыч покивал головой, дал Тоне расписаться на листках свидетельских показаний и ушел. Вскоре уехали и остальные.
– Вить, чей у тебя пистолет? – спросила Тоня, глядя на отъезжающую машину.
– Мой собственный, – отозвался муж.
– А почему ты мне раньше его не показывал?
– Потому что раньше у нас никого не убивали. Да и зачем? Разрешение у меня на него есть, а кричать на всех углах, что я вооружен, мне совершенно не хочется.
– Почему кричать? Мне бы ты мог сказать, я думаю.
– Тонь, думать ты можешь, что хочешь. Забудь про пистолет, пожалуйста. Тебя это совершенно не касается.
Он вышел из комнаты.
– Да, меня это не касается, – вслух сказала Тоня. – Совершенно не касается.
Через час в кабинет к Коломееву забежал Прокофьев.
– Иван Ефремович, никаких совпадений по обуви. След четкий, но это не тот, который мы сняли в первый раз.
– Ну, значит, надо идти, сверять с теми, которые имеются у жителей. Подожди меня, сейчас вместе поедем, все равно я встретиться хотел кое с кем.
Старая, разбитая машина двадцать минут тряслась по дороге, пока не остановилась наконец у дома предпринимателя Орлова.
– Сереж, ты начни с братьев Тюркиных, а я тут побеседую.
Коломеев толкнул калитку и вошел внутрь.
Через полчаса он вышел, качая головой. М-да, о том, что рассказала ему хозяйка, стоило задуматься. Что за странная баба! Другие за своих детей горой стоят, а эта…
– Вань, здорово! Тебя никак обухом по голове шарахнули? – К Коломееву подходил участковый.
– Не, Степ, не шарахнули, но ощущение такое же. Оказывается, гражданин Орлов, поселивший здесь свою матушку, страстно хотел приобрести Чернявский дом. И даже предлагал родной матери каким-нибудь хитрым образом выжить оттуда хозяев. Он, видите ли, то ли с покупкой не успел, то ли денег предложил недостаточно… Короче, совсем свихнулся на этой почве. Так что начинаем проверять алиби господина Орлова. Мать его утверждает, что он приезжал в Калиново и во время первого убийства, и сейчас. Говорит, молчала, потому что сына боялась, а теперь поняла, насколько все серьезно.
– Когда я с ней разговаривал, она что-то темнила, – припомнил Капица. – Значит, сын у нее свихнулся…
– Во всяком случае, она так говорит.
– А зачем ей врать? Смысл-то какой? Кстати, ты заметил, что оба раза убивали в выходные?
– Заметил, заметил. Все, занимаемся Орловым. Получается, он у нас основной кандидат. Но все же к охотнику еще вашему загляну. А то сезон два месяца как закончился, а он все охотится. Не подозрительно ли, Степа? Ты документы у него смотрел?
– Обижаешь, гражданин начальник! Смотреть смотрел, да только…
Капица не договорил, но следователь прекрасно его понял. При современном уровне техники подделать можно что угодно, уж они-то оба хорошо знали.
Бабка Степанида вышла навстречу Коломееву, когда он поднимался на крыльцо.
– Опять, что ли, по Женькину душу? – заворчала она.
– Здравствуйте, я следователь, зовут меня Иван Ефремович. – Коломеев развернул документы. – Поговорить с вашим жильцом хотелось бы.
– Ой, не наговоритесь вы никак! Да что ж такое-то творится, а?
– Убийства творятся, Степанида Семеновна. – Следователь знал от Капицы, как зовут хозяйку.
– А Женька тут при чем? Уж и говорили с ним, и участковый приходил сто раз, и обувь нашу всю пересмотрели, и документы проверяли… Все вам мало! Случилось, что ль, еще чего?
– Так можно с гражданином Гуричем побеседовать? – ушел от ответа Коломеев.
– Что, опять побеседовать? – раздался сзади негромкий голос.
Коломеев обернулся и увидел подходившего к ним невысокого рыхловатого мужика с редкой порослью на лице.
– Степанида Семеновна, я в баньке все сделал.
– Ай, Женечка, ай, молодец! – закудахтала старушка.
– Вы со мной говорить хотите? – повторил охотник. – Вы вообще кто?
Коломеев опять представился. Женька молча проглядел его документы и спросил:
– Слушайте, что вы ко мне пристали? Я разве нарушаю что-то?
– Может, мы в доме поговорим? – предложил Коломеев. – Или так и будем на крыльце торчать?
– Не я хозяин, – сухо отозвался охотник.
– Проходите, проходите, – распахнула дверь Степанида. – Жень, я до бани добегу, посмотрю.
Женька кивнул и прошел в дом, а за ним и Коломеев.
– Долго вы меня пытать будете? – начал Женька, сняв куртку и бросив на кровать. – Что на этот-то раз?
– Да вот, ходим, всех опрашиваем, – невозмутимо отозвался следователь. – Покойный Мысин в день своей смерти к вам заходил, вот и расскажите, о чем беседовали.
– Я уже говорил, и опер все за мной записал. У вас же в протоколе все указано!
– А я еще раз укажу. Так о чем разговор был?
– Дверь я ему помогал делать в доме, он зашел меня поблагодарить и деньги отдать. Мы с ним так договаривались – если скрипеть не будет, он мне еще доплатит, сколько захочет.
– Ну и сколько захотел?
– Да не обидел, грешить на покойника не буду. В общем, отдал мне деньги, сказал, что к мужику местному зайдет, к богатею какому-то. Вроде Николаем Ивановичем зовут.
– Зачем зайти собирался, не говорил?
– Да нет же! Просто сказал, что в гости, вроде как предложить чего-то. Не помню, врать не буду.
