некоторых факторов не смогли просчитать.
– А что, сын ушел от вас после того, как узнал обо всем? – заинтересовался следователь.
– Уйти он не мог в силу возраста, ему было всего шестнадцать лет. Ну и потом, он все-таки любил нас с Машей. Но он пытался разыскать биологическую мать, не нашел, в чем-то обвинял нас. М-да, довольно тяжелое было время для меня и Маши… В результате он пошел в армию. А там… Мы долго даже не знали, где он. И когда он вернулся, это был уже совсем другой Андрей.
– Почему же он попал в центр только сейчас? – удивился Коломеев.
– Во-первых, потому что уговорить его раньше не было никакой возможности. А во-вторых, у Андрея случаются приступы острой депрессии, и тогда его спасает центр. И Лев Абрамович, конечно. Сейчас как раз такой период, но, слава богу, я вижу значительное улучшение по сравнению с тем, каким он был год назад. Впрочем, вам, я полагаю, наши проблемы совершенно не интересны. Мы с Андреем можем быть свободны?
– Да, пожалуйста.
– Ну, всего хорошего. Удачи вам.
– Удача бы нам не помешала, – мрачно сказал Коломеев, глядя ему вслед. – Такую пустышку вытянуть, твою мать! Где же ты, сволочь, ходишь? Где?!
Глава 19
Виктор нажал отбой и повернулся к Тоне.
– Не он.
– Что – не он?
– Убийца не Андрюха.
– Как, они его нашли?! – ахнула она. – Но ведь его мама…
– Его мама запудрила тебе мозги. И думаю, без особого труда. Я даже могу ее понять. Сообщать первому попавшемуся, что у тебя сын в психушке…
– Что?!
– Да то! Он всегда был слегка не в себе, а Коломеев сказал, он еще и в Чечне отслужил. Знаешь, с каким сдвигом парни оттуда возвращаются? Вот он и лечится до сих пор. А вообще, я не пойму, что ты так переживаешь за Андрюху, если в глаза его не видела?
– На фотографии видела, – тихо возразила Тоня. – Но, Витя, если Андрей ненормальный, почему они решили, что не он убийца? А вдруг они ошиблись?
– Потому что там свидетелей море, в той больнице. Черт!
Виктор раздраженно треснул кулаком по столу.
– Вить, давай уедем, а… – Тоня прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана. – Ты не представляешь, как мне страшно было, когда Графка на меня набросился. Вить, пожалуйста!
Он присел рядом с ней и погладил ее по голове. Потом обнял и вздохнул.
– Тонь, если бы я думал, что, сбежав отсюда, смогу что-то изменить, я бы уехал не задумываясь. Но этот человек – маньяк. Ему даже проще будет меня в городской квартире подстеречь, чем здесь. А вот тебе точно нужно уехать, я уже говорил. Пожалуйста, поезжай к родителям, поживи у них. Уверяю, поимка мерзавца – вопрос времени.
– А если его не поймают?
– Поймают. Куда он может деться?
– Сбежит, например. Затаится.
– Не говори глупостей. Он псих, который хочет, чтобы мне было страшно.
– Вить, мне страшно, мне! Я даже вспоминать боюсь лицо того сумасшедшего старика, меня в дрожь бросает. И его до сих пор найти не могут.
– Найдут, солнце мое, обязательно найдут. А я тебе сказал, что я отпуск взял?
– Что? – Тоня отстранилась и изумленно посмотрела на мужа. – Как отпуск?
– Да очень просто. Объект сдан, так что две недели в полном нашем с тобой распоряжении. И потом, неужели ты думаешь, что я могу тебя одну оставить, пока эта сволочь на свободе? Нет, скажи, подумала? Подумала?
Он обхватил ее за плечи и повалил на диван. Тоня, смеясь, пыталась отбрыкиваться, но Виктор прижал ее к подушкам и, скорчив зверскую рожу, прорычал:
– Я защитник, в конце концов, или нет? Приношу я мамонта, женщина?
– Приносишь, – смеясь, ответила она.
– Шкуру с него снимаю?
– Снимаешь и вешаешь на стену, а из бивней делаешь сабли.
– Вот, – удовлетворенно сказал Виктор и отпустил Тоню. – И никакая скотина сумасшедшая нас врасплох не застанет. Кстати, у меня для тебя припасен подарок, драгоценная супруга…
Он встал и вышел из комнаты, а через минуту вернулся с двумя коробками в руках.
– Начнем с более приятного. Держи!
Тоня раскрыла коробку и удивленно уставилась на маленький серебристый телефончик.
– Ой, мобильник!
– Тонь, говорить «мобильник» немодно. Лучше трубкой называй. Договорились?
– Договорились, – кивнула обрадованная Тоня, вертя в руках подарок. – Вить, спасибо!
– Перестань. Я вообще-то раньше должен был о связи подумать. Просто дикость – до сих пор ходишь у меня без трубки, как бомжиха, ей-богу. Так, ну и еще кое-что…
Тоня смотрела, как он достает из большой коробки черную штуковину странного вида. Только когда он начал вставлять внутрь патроны, она догадалась:
– Это что, пистолет?
– Не совсем, но похоже. Называется «Удар». Тебе нужно нажать вот сюда, – он поставил Тонины пальцы на рычажок, – и отсюда вылетит птичка. Вернее, не птичка, а газовое облако. В общем, твоя задача – стрелять в лицо с расстояния около двух метров. Ясно?
По Тониному лицу было понятно, что нет, не ясно. И следующие двадцать минут Виктор показывал и объяснял, как пользоваться оружием – куда стрелять, как целиться и где носить.
– Все, дорогая супруга, – закончил он, – ты вооружена.
Тоня взглянула на его довольное лицо. Муж был похож сейчас на разгоряченного мальчишку, который сам себе сделал подарок, и ее охватила волна нежности. Она подошла и уткнулась ему в плечо.
– Тонь, ты что? Ты там, случаем, не заливаешься слезами благодарности?
Она покачала головой.
– Хорошо, что не заливаешься. Так, что у нас еще в программе? Ага, вспомнил. Давай баньку вечером истопим?
– Ты хочешь сказать, я истоплю, – уточнила Тоня.
– Не придирайся к словам. Так как насчет хорошей бани? Я веников купил.
– Березовых?
– Можжевеловых. Ты еще таких не пробовала.
– Ну, раз с вениками, тогда давай истопим. Во сколько?
– Да часиков в шесть, чтобы никуда не торопиться. А «Удар» в карман положи и больше не выкладывай.
Тоня, улыбаясь, засунула в карман кофты оружие. Оно было тяжелым. «Ну вот, теперь карман точно
