номере могли только саму Дашу. «Приходил тот же человек, который убил Алину, – бежали ее мысли почти спокойно. – Он убьет и меня, хотя я и не понимаю зачем. Может быть, это Никита. Какая разница? Мне нужно немедленно уезжать отсюда».
На деревянных ногах она подошла к двери и долго стояла, не двигаясь, боясь открыть ее. В конце концов, обругав себя самыми страшными словами, которые слышала от дедушки, Даша дернула дверь на себя и выскочила в коридор. Девушка, мывшая пол около соседнего номера, посмотрела на нее с удивлением, и Даша вспомнила ее – та самая горничная, которая помогала ей собирать вещи в их с Алиной номере.
– Простите, – обратилась к ней Даша охрипшим голосом, – вы никого не видели около моего номера?
Та покачала головой, и Даша не поняла, то ли девушка не понимает вопрос, то ли отвечает отрицательно.
– Спасибо, – проговорила она и собиралась уходить, когда та что-то сказала.
– Что? – переспросила Даша, подходя ближе.
– Жарко, в номер жарко, – девушка показывала рукой на Дашину дверь. – Я тебе включить кондишен, но ты потом сама, хорошо? А то очень жарко.
Даша прислонилась к стене, постояла так немного и вернулась в свою комнату. Она чувствовала себя полной идиоткой. Полнее некуда.
Она немного опоздала на обед, и к большим столам с подогревом уже выстроилась очередь с подносами в руках. Даша пристроилась в хвост, с грустью подумав, что ее любимые баклажаны сейчас разберут и ей ничего не останется. «О чем ты думаешь, а? – поинтересовался внутренний голос. – Алину убили, а ты переживаешь из-за каких-то переперченных баклажанов!» Даша велела внутреннему голосу замолчать, и тут сзади ее позвали:
– Даша! Здравствуйте еще раз! – за ней стояла Инна. – Мы с вами сегодня виделись в холле, но, по- моему, вы меня даже не заметили, так были расстроены. Я вам очень сочувствую, – грустно сказала она, и Даша почувствовала признательность к этой невысокой темноволосой женщине, к которой Алина относилась так надменно.
– А где ваш муж? – поинтересовалась Даша, но тут же сообразила, что вопрос звучит бестактно. – Я хочу сказать, – смутилась она, – вы обычно всегда вместе обедаете.
– Да нет, на самом деле не всегда. Я его иногда лишаю обеда, – улыбнулась Инна. – Понимаете, у него предрасположенность к полноте, как у большинства турецких мужчин, вот я и держу его в черном теле. Ну, конечно, спортом он занимается, плавает помногу. В отличие от меня – я-то воду не очень люблю.
– Как же так? – поразилась Даша. – А зачем вы тогда на море отдыхать поехали?
– А куда тут, по-вашему, еще поедешь? Халиму здесь нравится, у него куча знакомых. Ну и воздух очень хороший от сосен. Мне, знаете, приятнее просто на скамейке в тени сидеть и воздухом дышать, как какой- нибудь старушке древней, а плавать и загорать – вовсе для меня не обязательно.
Даша вспомнила, как они с Алиной не раз обращали внимание на то, что Инна часто сидит возле их корпуса, рядом с пестрой цветочной клумбой, почти около самой лестницы, и всегда что-нибудь читает. Алина язвила, что больше ей ничего не остается делать, пока муж развлекается с белокурыми туристками.
– Инна, скажите, а вы вчера тоже с утра на море не купались? – осторожно спросила Даша.
– Нет, вчера ветер был очень сильный, а меня продувает моментально, даже на жаре.
– И вы сидели там же, где обычно читаете?
– В смысле, около второго корпуса? Ну да, там место очень тихое и цветами пахнет. А что?
– Вы не помните случайно, кто в номер к Алине заходил? – понизив голос, напряженно спросила Даша.
– Нет, честно говоря, не помню точно. – Инна задумалась. – Хотя постойте… К вам высокий черноволосый мужчина поднимался, как его… Данила… Нет, не Данила, Никита! Они еще скандалить начали, и я ушла – не люблю крика.
– Скандалить?
– Ну да, что-то они там кричали друг другу. Точнее, Алина кричала, а он, мне показалось, оправдывался. Но потом тоже рявкнул что-то и вышел. Я уже уходила, просто слышала, как сильно дверь хлопнула. Я удивилась: мне казалось, они недостаточно близко знакомы, чтобы такие совершенно семейные скандалы друг другу устраивать. Впрочем, давайте не будем сплетничать, – серьезно заметила она. – Вот уже ваша очередь подошла, набирайте.
– А мне не захватите баклажанчиков? – раздался знакомый голос у Даши за спиной.
Они с Инной обернулись – вплотную к ним стоял Никита, постукивая вилкой по подносу, и изучал содержимое закусочного стола. Женщины молчали, тогда он протиснулся мимо Даши, положил на свою тарелку последние три баклажана, подмигнул ей и пошел к столам.
– Вот нахал! – повернулась к Даше Инна. – Как вы думаете, он наш с вами разговор слышал? Нехорошо получилось.
Даша, машинально накладывая в свою тарелку холодную картошку, только кивнула. Ее больше интересовало не то, слышал ли Никита их разговор, а то, что на рукаве его темно-зеленой футболки лежал длинный светлый волос с серебристым отливом.
Картошка оказалась недосоленной, а мясо слишком жестким. Даша разочарованно отодвинула тарелку и прикинула, что бы такое еще съесть. Через два столика спиной к ней сидел Никита и жевал так, что у него даже спина двигалась. «Мои баклажаны жрет, – раздраженно подумала Даша. – Наверняка он и убил Алину. Только убийца может так вырвать еду из-под носа, как человек, лишенный всяких моральных принципов». «Ой, – удивился внутренний голос, – мы шутим на тему убийства?» Даша встрепенулась и прислушалась к себе. Мысль о том, что Алину убили, почему-то не вызывала больше того панического страха, который сопровождал ее последние сутки, и она даже попыталась размышлять, кто еще мог совершить убийство, если не Никита. Все-таки мотив для убийства у него не вырисовывается, призналась она себе. Для ссоры – да, но не для убийства же! Мало ли кому кто отказал! Вот он сам, например, явно сторонился Аллы до последнего времени, так она ж его не убила…
Тут Даша подняла голову и уставилась на куст «розана» за окном. Позвольте, а где все утро была Алла? На море ее точно не было, потому что Даша ее там не видела. Около бассейна… Около бассейна она ее тоже не заметила, а женщина выделялась в толпе, не заметить ее было трудно. Алла очень странная, подумала Даша, невозможно понять, о чем она думает. А ее выкрутасы на рафтинге! И совершенно неуравновешенная, хотя и притворяется спокойной. Но зачем ей могло понадобиться убивать Алину?
«Дело не только в том, зачем, – заметил внутренний голос. – Дело еще в том, что она одна не могла бы затащить тело в ванну». Могла, возразила Даша. Допустим, у нее в руках был пистолет, и она заставила Алину делать то, что ей нужно. Алина легла, вода набралась, и она бросила фен. Могло такое быть? Вряд ли, конечно. Если бы Алина поняла, что ее сейчас будут убивать, да еще и феном, то попыталась бы бороться, может быть, за руку бы ее схватила или еще что-нибудь сделала. А она лежала совершенно спокойно, как будто спала. Так, а может быть, и в самом деле спала? Алла зашла, принесла ей сока, в соке цианистый калий… Или натрий? Неважно, просто в соке был яд! И вот Алина его выпивает, и ее бездыханное тело Алла волочет в ванну…
Не получается. Она не сделала бы этого одна. И потом – зачем?
«А с чего ты взяла, что убийца был один?» – неожиданно спросил внутренний голос. И в тот момент Даша увидела Бориса и Аллу, входивших в столовую. Они сразу подошли к столу Никиты, о чем-то поговорили, рассмеялись и направились к выходу. Не отрывая от них взгляда, Даша наблюдала через стеклянные двери, как они вернулись к бассейну, забрали вещи и двинулись в главный корпус. Да, сегодня же аквапарк, вспомнила она, часть группы едет сегодня, часть – завтра. Значит, их номер будет пустой.
На секунду в ее голове обосновалась дикая мысль обыскать их комнаты, но Даша погнала ее поганой метлой. Даже не говоря о том, что она не смогла бы попасть в их номер, заманчивая перспектива искать неизвестно какие следы ее не очень вдохновляла. Что там может быть? Все улики на месте преступления давно уничтожены, а мотив так просто не найдешь. И потом, ее предложение – чистое безумие. При чем здесь Борис с Аллой? Скорее уж Сонечка с Женечкой, хмыкнула она.
Сонечка… Что-то с ней связано такое, что насторожило ее. Ах да, странная фраза про чувство юмора,
