но глаза горели. Тим притих и спрятался за маму.
– Простите, «нам» – это кому? – негромко спросила Наташа.
– «Нам» – это мне и Игорю Сергеевичу! Вы, моя милая, живете здесь со своим сыном без году неделя, а проблем принесли, словно за десять лет. С вашим сыном невозможно в одном доме находиться! Он же постоянно орет!
– Я не ору! – неожиданно басом сказал Тим, но Наташа осторожно закрыла ему рот ладошкой.
– Вы здесь на птичьих, можно сказать, правах, – продолжала взвинченная Алла Дмитриевна. – Вот и не забывайте об этом.
Она повернулась и пошла к своей комнате. Наташа пару секунд наблюдала, как утопают в ворсе ковра невысокие каблучки стильных туфель госпожи Бобровой, а потом бросила ей вслед:
– Не хочется вступать с вами в дискуссию по поводу птичьих прав. Но вы будете первой, кого я выставлю из дома.
Алла Дмитриевна остановилась и медленно обернулась. На лице ее были написаны презрение и насмешка.
– Что-о? – протянула она. – Вы кого-то выставите? Милочка моя, у вас мания величия.
– А у вас – полная дезориентация в пространстве, – спокойно парировала Наташа. – Евгения Генриховна держит вас при себе как домашних кошек. А я больше люблю собак.
– Ваши вкусы здесь никого не интересуют! – визгливо выкрикнула Алла Дмитриевна.
– Очень скоро единственное, что вас будет интересовать, это именно мои вкусы! – прошипела Наташа, схватила Тима за руку и заскочила в его комнату.
Внутри она свалилась на диван и расхохоталась.
– Мам, ты чего смеешься? – удивился Тим.
Наташа взглянула на него и подмигнула.
– Мы с тобой напугали тетю, – объяснила она. – Но только пускай это будет наш с тобой секрет, хорошо? Мама хулиганила.
– Ладно, – разрешил мальчик. – Мне тетя Алла не нравится.
«Мне тоже, признаюсь, – мысленно произнесла Наташа. – И еще кое-кто. И пусть только тот самый „кое-кто“ попробует моего сына обидеть!»
Степан Затрава, облокотившись на стол, смотрел на своих помощников. Алексей Козлов, по своему обыкновению, глядел куда-то в пространство с непроницаемым выражением лица, а Ботвинник задумчиво выдвигал и задвигал обратно нижнюю челюсть.
– Олежек, перестань, – попросил Затрава. – Ты меня пугаешь.
Ботвинник хмыкнул, но манипуляции с челюстью прекратил.
– Ну, дети мои, что новенького у нас?
Затрава вышел из-за стола и уселся в кресло рядом с помощниками. На стеклянном столике тут же возникли три стопки, запотевшая бутылка и разложенная на сочных листьях салата розовая семга.
– Ну и зачем ты все это поставил? – глядя на выпивку и закуску, спросил Затрава. – Нам пока, в общем- то, пить не за что.
– Не скажи, Степан Михайлович, – возразил Козлов. – У парикмахерши-то вон что творится!
– Да, страшные дела, страшные! – Затрава покачал головой и опрокинул в рот рюмку. – Хорошо, что милиция наша доблестная шуршит, ищет кровопийцу. Но ведь какое совпадение, а? Надо же – и убили, и волосы обстригли, да еще и ножницы сверху положили. Нет, как по заказу, ей-богу!
Ботвинник и Козлов переглянулись, но промолчали.
– Я вот что думаю, ребятки мои, – промурлыкал Затрава, наливая себе следующую стопку. – Один раз, как говорят умные люди, – это случайность, два раза – совпадение, три раза – закономерность. Так почему бы случайности не случиться, а? О, как сказал! – Он поднял рюмку и посмотрел на свет. – Может еще какая-нибудь ерунда случиться, Алексей Алексеевич?
– Вполне. Почему бы и нет? – пожал плечами Козлов.
– Вот и я о том же. Ну что, мужики, давайте-ка мы с вами выпьем за подходящие случайности. И чтоб они случались только с нашими врагами.
В наступившей тишине раздался негромкий звон трех стопок.
Макар доехал до указателя с надписью «Шатонино» и остановился. В предыдущих четырех деревнях жители либо ничего не знали, либо благополучно обо всем забыли, либо что-то скрывали. Макар полагал, что верно первое. Самое нехорошее заключалось в том, что, начиная с этого места, он не имел никаких ориентиров и вынужден был тыкаться вслепую, как щенок, пытаясь узнать хоть что-то о людях, проходивших здесь четыре года назад. Того, что рассказал ему батюшка Михаил, было вполне достаточно, чтобы понять: около церкви похоронена не Элина. Но куда же они пошли дальше, вот в чем вопрос?
Макар поговорил со священником, но тот только удивленно разводил руками: на ближайшие сорок километров вокруг не было ни одной святыни, которая могла бы заинтересовать верующих. Правда, в последние годы начали возводить на прежних местах церкви, но из них закончена была только одна, и к ней, как выяснилось, Данила не водил своих паломников. «Что же тебе, психу, взбрело на ум? – раздумывал Макар. – Ты ведь эти места не из головы своей больной придумывал, а искал реально существующие. Как родник святой, например. Может, здесь тоже есть какой-нибудь родник, о котором батюшка Михаил попросту не знает?»
Шатонино относилось к Рязанской области. Макар, посмотрев по карте, сколько он проехал, только покачал головой – как же они пешком шли? Хотя… за идею чего не сделаешь. Деревня оказалась неожиданно большой, разделенной посередине то ли прудом, то ли озерцом. Но, подъехав поближе, Макар обнаружил, что перед ним банальная лужа, разросшаяся по весне до неимоверных размеров. Попытавшись обогнуть ее сначала справа, а потом слева, он понял, что препятствие сие даже не для «Нивы», заглушил мотор и задумался, что делать дальше. В это время кто-то деликатно постучал в заднее стекло.
Макар выскочил из машины и увидел перед собой высокого старика, одетого не по погоде легко – в тонкую спортивную куртку и джинсы. «Внуки о деде заботятся, – понял Макар. – Старики в таком возрасте себе подобной одежды не покупают».
– Здравствуйте, молодой человек. Что, опасаетесь ехать-то, а? – ехидно поинтересовался старикан.
– Да, боязно, – признался Макар. – У меня все-таки не подлодка. Объезд тут у вас есть?
– Само собой, имеется. А он вам зачем?
– То есть как – зачем? Проехать.
– Да оно понятно, что проехать. Только вы к кому направляетесь?
Секунду подумав, Макар решил, что это обычное проявление деревенского любопытства, – людей мало, все друг друга знают, вот и интересуется человек.
– Я, честно говоря, ни к кому конкретно, – пожал он плечами, открыто улыбнувшись. – Хотел в магазине продуктами закупиться, вот и все.
К его удивлению, старик не только не улыбнулся в ответ, но словно подобрался. Окинув Макара внимательным взглядом, покачал головой и недобро сказал:
– Вот что, молодой человек, ехал бы ты без магазина. А то, неровен час, застрянешь в луже – и тащи потом тебя отсюда. Только тащить-то никто не будет. Так что разворачивай свою «Тойоту» и шуруй обратно.
– Это не «Тойота», а «Нива», – автоматически поправил Макар.
– А мне, молодой человек, без разницы – на какой железяке ты ездишь. Увози давай ее отсюда – вон, весь проезд перегородила!
Макар обернулся, хотя прекрасно знал, что увидит – ту же лужу, которая, конечно же, никуда не делась. Мельком бросив взгляд на соседние дома, он вдруг заметил, что почти в каждом стоит за окном кто-то и смотрит в их сторону. Где-то хлопнула дверь, где-то скрипнула калитка, и на улице стали показываться люди. Пока они были далеко, но Макар мог бы поклясться, что они выходили вовсе не затем, чтобы побазарить с приезжим.
«Попал, – понял он, – вот и искомая деревня. Только что-то непохоже, что аборигены с радостью будут делиться информацией». В бардачке у Макара лежал пистолет, но он подумал, что до такого абсурда, как необходимость отстреливаться от деревенских жителей, не дойдет. Потом вспомнил рассказ о том, как
