– Почему бы и нет? Если он был пьян, например. Экономка утверждает, что КАМАЗ занесло.
– Занесло, говоришь…
Оставив Макара бороться с шарфом, Сергей прошел по мосту сначала в одну сторону, потом в другую. Остановился, разглядывая выбоину в асфальте. Солнце припекало макушку, но ветер дул устойчивый и холодный.
– Что-то нашел? – крикнул Илюшин.
– Что здесь можно найти, кроме ям? – издалека отозвался сыщик. – Но и ямы – это тоже неплохо.
– Что с ними не так?
Бабкин подошел ближе.
– С ними как раз все в порядке. Нормальные российские ямы.
– И что?
– То, что КАМАЗ тоже российский. Лишь детище французского автопрома может потерять управление на такой дороге. А нормальному русскому грузовику все эти ямы – как бегемоту кочки.
Он покрутился на мосту и резюмировал:
– Ерунду рассказывает экономка. Как я и подозревал. КАМАЗ не могло занести на этой дороге. А если бы и занесло, он стукнул бы «рено», и этим все закончилось.
– Тормоза отказали, ты забыл? Водитель испугался, потерял контроль, дернул руль…
– Тормоза? – усмехнулся Бабкин. – Тогда почему он не свалился в реку вслед за «рено»? Или ты хочешь убедить меня в том, что многотонный грузовик задержала хилая оградка? Нет, Макар, не годится. Оградка к этому времени была уже проломлена машиной Ковальского: ныряй – не хочу! А КАМАЗ не нырнул. Остановился аккуратно на краешке. Понимаешь, к чему я клоню?
Илюшин с самым искренним видом заверил, что не понимает. Но Бабкин знал друга слишком хорошо.
– Только не притворяйся, будто ты поверил во всю эту белиберду с отказавшими тормозами и перетрусившим водилой. Заметил, что мы стоим здесь уже двадцать минут?
– Ну и что?
– За это время по мосту не проехало ни одной машины. Тихое местечко. Удобное. Можно шлепнуть кого-нибудь, не опасаясь свидетелей.
– Хотели бы шлепнуть, пристрелили бы без затей, – возразил Макар.
– Пристрелить – это уголовное дело, это расследование, это ненужный риск для организатора. Смерть в аварии не вызовет никаких кругов по воде.
Макар поднял камешек и швырнул его в воду. Вода проглотила камешек и сморщилась.
– Руку даю на отсечение: кто-то попытался убрать помощников Ковальского, – настаивал Сергей. – Утопить их в реке не удалось по чистой случайности. И еще потому, что кто-то недооценил водителя.
– Допустим, – согласился Макар. – Но даже если так, нас это не касается.
– Неужели? Сначала исчезает эконом Ковальского. Затем кто-то покушается на его водителя и новую домоправительницу. И тут появляемся мы и собираемся влезть в это дело. Зачем?
– Мы найдем эконома, и дело будет закрыто.
– Мы его не найдем, потому что он закопан где-то в окрестных лесах. После вчерашнего я в этом совершенно уверен. Его выманили из дома и убрали.
Мимо них пропыхтел старенький «жигуль», заставленный ящиками с рассадой. Бабкин проводил его взглядом и, когда таратайка съехала с моста, сказал:
– Я бы не стал подписываться на это дело. Так и самим недолго последовать за экономом. Вокруг Ковальского что-то закрутилось. Но нам с тобой не обязательно прыгать в этот водоворот.
Макар посмотрел на реку, потом на Бабкина и весело сказал:
– А я люблю водовороты. Пошли!
И бодро пошагал к машине, оставленной в кустах перед мостом.
Бабкину ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Значит, он все-таки был прав. Илюшин не хуже него понял, что авария не случайна. Но если Сергея это остановило бы, то Макара лишь раззадорило.
Бабкин запоздало сообразил, что раньше Илюшин колебался, браться ли за поиски Анатолия Бугрова, но происшествие с экономкой и водителем перевесило чашу весов в пользу расследования. Макару стало интересно.
А если Макара что-то заинтересовало, то остановить его невозможно.
Сергей догнал напарника возле машины и обреченно спросил:
– С чего начинаем?
Илюшин обернулся. Глаза у него горели охотничьим азартом, и Бабкин окончательно убедился, что они уже застряли в этом деле по уши.
– Понял, – вздохнул Сергей. – С самого Ковальского.
– Нет-нет! – перебил Макар. – Только не с него.
– С экономки? По ней я пока ничего не выяснил.
– Она сама все о себе расскажет, – отмахнулся Илюшин. – Начни с тех троих, что живут у Анжея. Скажем, с Давида Далиани… Кстати, – перебил он самого себя, – ты заметил, какие странные двери на первом этаже? Все зеленые, и ни одной похожей.
Давид Романович открыл компьютер и быстро просмотрел закладки. Твиттер, Фейсбук, Живой Журнал… Так он и думал. Алексей везде оставил новые сообщения. Здесь кратко сообщал, что завтра едет на рок#концерт, тут расписал преимущества айфона, там затеял пикировку с другим пользователем (похоже, девчонкой).
Значит, ничего не поменялось. Его сын по-прежнему торчит в социальных сетях.
Давид в ярости захлопнул ноутбук. Он ведь нашел ему работу, и неплохую работу! На нее претендовали десятки молодых людей, каждый из которых заслуживал ее больше Алексея. Но досталось место его бестолковому, ленивому сыну.
А тот не желает ударить палец о палец. И проводит время в болтовне с такими же, как он, никчемными идиотами.
Давид несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. «Успокойся, дорогой, успокойся… Анжей подберет ключ, и все наладится».
Но в глубине души он в это не верил.
Давид Романович женился тридцать лет назад на молодой стеснительной девушке. Нина была пышногрудой, с тяжелыми бедрами и тонкой, в рюмочку, талией: мечта, а не женщина.
Правда, Давиду нравились совсем другие: верткие, тонкие, рыжие, с бесстыжими козьими глазами. Они волновали кровь и пробуждали желание. Но в жены он выбрал послушную тихую Нину.
Нина происходила из хорошей семьи. Женщины ее рода всегда рожали много сыновей. Сама она была единственной сестрой пяти братьев. Давида такое соотношение полностью устраивало.
Он мечтал о мальчишках. Из него получится отличный отец! Он будет гонять с ними зимой в хоккей, а летом кататься на велосипедах и плавать. Они научатся стрелять из лука, драться, добиваться своего. Он будет гордиться своими сыновьями!
На первом году брака Нина родила девочку. Ребенок получился до смешного похожий на Давида: черноглазый, с волнистыми волосами и таким же орлиным носом с тонкими ноздрями. Но отец был слишком огорчен, чтобы это заметить. Дочь! Дочь, а не сын! Что толку с девчонки?
Второго ребенка он ждал как подарка небес. Возил жену по врачам, проводил без очереди мимо тусклых беременных теток, провожавших их завистливыми и ненавидящими взглядами. Но Давид плевать на них хотел. Чтобы его жена, вынашивающая сына, сидела рядом с ними? Никогда. А вдруг инфекция! Вдруг заразная болезнь! Он договаривался с врачами, платил мимо кассы и шел рядом с женой как победитель.
Родилась девочка. Хорошенькая здоровая девочка, еще одна копия отца.
Давид напился. На поздравления отвечал заплетающимся языком. А коллегу, по глупости пожелавшему «развести цветник из восьми девиц», обложил такой жаркой бранью, что тот перестал здороваться с Далиани.
Когда девчонки немного подросли, Давид с женой твердо решили родить сына. Они отправились к
