выживанию человека в экстремальных для него условиях, в первую очередь – экстремальных с психологической точки зрения. Подчеркиваю, все изложенное – лишь гипотезы.
– При чем здесь мой клуб? – пожал плечами Перигорский, стараясь не показывать, что рассказ его заинтересовал.
– Стрежина долгое время работала секретарем у одного из ваших клиентов, Аслана Коцбы. – Илюшин отметил, что нижнее правое веко собеседника едва заметно дернулось при упоминании имени директора фирмы «Юго-запад». – Мы навели справки о Коцбе и, разумеется, вышли на ваш клуб.
– И решили, что мы имеем отношение к похищению, – понял Игорь Васильевич.
– Предположили, – поправил его Макар. – Только предположили. К сожалению, мой помощник начал действовать без предварительного согласования со мной, и вот результат.... – Он с виноватым видом развел руками. – Если вам был причинен ущерб, мы, конечно же, компенсируем его. Что вы скажете?
Глава 10
Бабкин очнулся от боли под ребрами: его неделикатно пихнули в бок.
– Подъем! Отдых закончен, – грубо проговорил кто-то над ухом.
Сергей разлепил глаза и обнаружил наклонившегося над ним пухлого мужика, которого встретил на выходе из теплицы. Сейчас перьев на голове у того не было, хотя повязка осталась. Бабкин приподнялся, потер виски, в которых что-то беспрерывно гудело, и хрипло спросил:
– А перья куда дел? Индейцам вернул?
– Воткнул тебе в зад, – отрезал мужик. – Вставай, любопытный.
«Любопытный»... Проклиная себя за глупость и неосторожность, Сергей спустил ноги с кровати на пол, одновременно обдумывая, не попробовать ли нейтрализовать бывшего индейца. Но тотчас осознал, что в лучшем случае его попытка ничего не даст, а в худшем приведет к большим неприятностям, поскольку за пухлым возвышались два «шкафа» с невыразительными славянскими лицами. Бабкину смутно помнилось, как один из «шкафов» ткнул его шприцом второй раз, и он догадывался, что при очередной попытке сопротивления одним усыпляющим средством дело не ограничится.
Его вывели в коридор и повели светлыми переходами. «Руки не связали – и на том спасибо, – размышлял Бабкин. – Значит, не боятся, что начну драться». Он попробовал сжать пальцы в кулак и сразу понял, почему его оставили свободным: тело было расслабленное, словно ватное. Наверняка тюремщики знают о действии средства, усыпившего его, и считают излишними дополнительные меры предосторожности. «Правильно считают, – с тоской думал Сергей, ощущавший, что каждый шаг дается ему с трудом, словно к подошвам привязаны кирпичи, – некуда мне деться. Черт, что же они дальше будут делать?»
Спустя пять минут шатаний по длинным коридорам скептически настроенный Бабкин, совершенно не веривший в законопослушность хозяев и персонала клуба «Артемида», начал предполагать худшее. Но тут провожатые остановились перед очередной дверью, и пухленький постучал.
– Можно к вам? – спросил он, просунув голову внутрь. – Да, оклемался.
«Вот сейчас мне и предстоит встреча с главным злодеем», – понял Бабкин.
Его несильно толкнули в спину, он ввалился в кабинет, и первым, кого он увидел, был Макар Илюшин, сидящий на стуле, небрежно закинув ногу на ногу.
– Он, – кивнул Макар, сделав скорбное лицо и поворачиваясь к высокому, похожему на богомола, человеку, восседавшему за столом с хмурой физиономией. – Можно забирать?
– Упаковать или так довезете? – В голове богомола звучал неприкрытый сарказм, и обращен он был, как показалось Сергею, не к Илюшину, а к нему самому.
В углу раздался смешок, и, повернув голову, Бабкин, полностью потеряв ориентацию в происходящем, увидел лицо, знакомое ему по интернетовским фотографиям. Мужик был смугл, чисто выбрит и поглядывал на Бабкина с чуть презрительной насмешкой. «Аслан Коцба, руководитель „Юго-запада“. Что происходит?!»
– Довезу, – махнул рукой Илюшин. – Спасибо, Игорь Васильевич, и вам, Аслан Сардович. – Он кивнул головой Коцбе. – Приятно было с вами пообщаться.
– Надеюсь, не в последний раз, – учтиво ответил хозяин кабинета. – Хоть повод для знакомства и не самый приятный.
– Еще раз спасибо за то, что пошли мне навстречу, – повторил Макар с совершенно искренними интонациями.
– Если бы это помогло, – хмыкнул Коцба, косясь на застывшего Бабкина.
– Помогло, не сомневайтесь. Всего хорошего, прошу простить нас за беспокойство.
Два человека одновременно кивнули, и Макар, подхватив куртку со спинки стула, шагнул навстречу напарнику.
– До свиданья, – пробормотал тот, чувствуя себя полным идиотом, и вышел вслед за Илюшиным.
– До свиданья, – кивнул он у дверей пухленькому и двум его помощникам.
– До свиданья, – повторил он, проходя мимо охраны на выходе, очень подозрительно изучающей и его, и Макара.
– Заело пластинку? – усмехнулся Илюшин. – Можешь для разнообразия использовать другие выражения. «До скорой встречи», например. Или – «искренне рад был повидаться». Или... Ага, вот и машина.
Они уселись в подъехавшее такси и спустя полчаса входили в квартиру Макара, где все было точно так же, как утром, за исключением фотографии Вики Стрежиной, лежавшей на столе. Только она напоминала все еще плохо соображавшему Сергею о поездке в пейнт-клуб.
Залпом выпив полграфина воды, Бабкин протопал из кухни в зал и свалился на диван. Илюшин, задумчиво изучавший рисунок в блокноте, взял карандаш и решительно заштриховал кустики с подписью «Артемида».
– В твоей безумной вылазке есть один большой плюс, – заявил он. – Мы узнали, что Перигорский со своим клубом не имеет никого отношения к похищению Стрежиной.
– Что значит – узнали? – встрепенулся Сергей. – Макар, что произошло?! Как ты попал в клуб?
– Начнем по порядку. Узнали – значит, получили достоверное представление о чем-либо. Что произошло – почти ничего, не считая того, что я побеседовал с Коцбой и Перигорским, рассказал им честно и без утайки о наших сложностях и получил адекватный ответ. Как я попал в клуб – ножками-ножками, мимо охраны. Еще вопросы? Я готов ответить на них исчерпывающе, поскольку мое первоначальное намерение хорошо прочистить тебе остатки мозгов, мой импульсивный друг, сменилось чувством удовлетворения от результативной работы.
– Ты рассказал им правду? – не поверил Бабкин, с трудом поворачивая шею, которая, казалось, сейчас начнет скрипеть. «Черт, что они мне вкололи?!» – С ума сошел?! Они убьют девчонку сегодня же, если уже не убили.
– Сильнодействующее средство, – вполголоса заметил Илюшин самому себе. – И физическую активность парализует, и умственную. Впрочем, для второго большой дозы не понадобилось бы. «Хватит и половины дозы», – голосом рекламного персонажа объявил он.
– Да ты прекратишь издеваться?! – не выдержал Бабкин и чуть не охнул от боли в шее. – Макар, скажи, что ты пошутил! Ты не мог ему выдать все, как на духу!
Илюшин укоризненно покачал головой:
– В конце концов, твоя поездка обернулась нам во благо, и это единственная причина, почему я готов делиться с тобой своими очень, очень умными мыслями. Основная умная мысль какая?
– Какая? – автоматически повторил Сергей, морщась от боли в висках.
– «Честность – лучшая политика». Как только я понял, что ты каким-то образом забрался в клуб...
– А как ты понял? – перебил его Сергей.
– Во-первых, ты пропал на три часа и выключил телефон. Вряд ли ты стал бы метаться вокруг ограды, нарезая круги, – такое даже для тебя чересчур. Значит, ты все-таки проник внутрь. Во-вторых, я всегда полагал, что к народным мудростям стоит прислушиваться. Прислушался – и оказался прав.
– Каким народным мудростям?
– «Дуракам везет», – с удовольствием огласил Макар. – Правильная мудрость, работающая. Тебе должно было повезти – и повезло. Что ты застыл?
