пеньюарах, лапочки в бикини и…
– Уа-уа-уа! Вэ-э-э-э!..
Орали детским голоском, со вкусом, изредка меняя силу и интонацию. Местами крик младенца превращался в настоящий рев тяглового кита. И совершенно не собирался утихать.
– Заткните кто-нибудь этого сорванца! – простонал я и, не открывая глаз, попытался накрыть лицо подушкой.
Кажется, подействовало. В коридоре скрипнула дверь, по мягкому паласу тихонько прошлепали домашние тапочки. Кто-то, вероятно, дворецкий, поднялся по скрипящей магиталлической лестнице на чердак и громыхнул дверной створкой.
– Утиньки-путиньки-пу, – послышался приглушенный голос леприкона. Обреченно застрекотала детская погремушка. Ее звук напоминал мне отголоски катящейся бочки, наполненной булыжниками. – Утиньки…
Детский плач прервался.
– Хвала всем богам, – проговорил я сквозь полусон, наивно полагая, что удастся еще немного вздремнуть.
Из клубящегося морока передо мной восстал окровавленный демон. Он медленно, со вкусом, вытаскивал кривой ятаган из пуза какого-то человека. Следом за темно-сиреневым клинком тащились дымящиеся кишки. Труп лениво шевелил скрюченными пальцами рук. Кривые стены покрывал странный розоватый иней. Было невыносимо холодно, демона окутывало серебристое облачко пара. Вместо дыхания из тонких губ страшилы сыпались мелкие иголки льда.
Не стоило на ночь читать «Смертельный домик матушки Бульс» – последний бестселлер в жанре остросюжетного ужаса. Автор – некий Алехандрис бель-ал Ктури-лав, будь он неладен!
– Хорошо, что пришел, – дружелюбно сообщил мне демон, покачивая острыми рогами. – Я ждал тебя.
– Действительно?
Сознание подсказывало, что передо мной – всего лишь призрак, ночной кошмар. Сам я сплю, и на самом деле маленькой заснеженной комнатки посреди громадного угольно-черного пространства не существует. А также не существует и пятиметрового детины с раздутыми, как у заколдованного орка, мускулами, сотней клыков и увесистыми кулаками.
Демонище нервно дернул подбородком, взирая на бездыханную жертву. Труп тем временем съежился и почернел, даже перестал шевелить пальцами. В животе бедняги осталось лишь острие меча.
– Ты нужен мне!
– Я?
Краснокожий нелюдь утвердительно кивнул.
Я недоверчиво покосился на демона. Зачем этому персонажу сновидения понадобились услуги частного детектива?
– И чего тебе надо?
– Отберу у тебя твою Удачу! И твою жизнь!
Ну что за глупое сновидение?..
Демон поднял темно-алую физиономию и посмотрел на меня угрожающе прищуренными глазами. Шесть зрачков, по три на каждый глаз, уставились прямо мне в лоб. Ноздри треугольного носа нервно раздувались – чудище явно намеревалось пронзить и меня своим ножиком-переростком. А на моем поясе – какой кошмар! – не было и намека на любимый «Каратель».
«Ужас! – подумал я. – Сон мой, персональный, а все обстоятельства против меня. Нечестно!»
Сознание незамедлительно подчинилось. Моя ладонь внезапно ощутила приятный холодок рукояти. Хей, мы сейчас повоюем!
Я сделал несколько пробных взмахов обретенным оружием. К моему удивлению, клинок оказался неестественно выпрямившейся живой змеей. Невероятно противной на вид, покрытой блестящей белесой кожей с отвратительным узором зеленого цвета. Это, впрочем, совершенно меня не озадачило. Сон есть сон – тут свои правила, которые надо соблюдать.
Рогатый заметил мои манипуляции, набычился и медленно пошел вперед. Я приготовился отражать атаку. И бессовестно пропустил первый же удар.
Лапы демона вдруг со свистом удлинились, и покрытое царапинами лезвие ятагана едва не рассекло мне лоб.
Я запоздало пригнулся и пырнул чудовище своим «мечом». К сожалению, прикоснувшись к пупку краснокожего, змея превратилась в ощипанную курицу. Или петуха… Не удалось рассмотреть.
Птица сообщила мне что-то вроде «ко-ко-ко», одним оком покосилась на демона и клюнула его в солнечное сплетение.
Противник дернулся и захохотал от щекотки.
Ну какой же дурацкий сон, клянусь своим хвостом!
– Умри! Или дай мне!.. – Чудище прыгнуло на меня, игнорируя мой кудахчущий клинок.
Вместо свиста ятаган издал напоминающий отрыжку звук и послушно устремился к моей голове.
Мне стало не по себе, и я отпрыгнул назад. Как оказалось, пол заснеженной комнаты внезапно исчез. Подошвы на секунду повисли над чернеющей пустотой. И провалились.
Я успел спросить только:
– Так чего тебе?..
– Дай каши-и-и-и-и! – заверещал убийца и попытался ударить меня в ухо. – Уэ-уэ! А-а-а! Уэ!..
А я стремительно ухнул вниз – в пугающую темноту неизвестности. Понятное дело, заорал, в ужасе размахивая руками и ногами.
Все закружилось перед глазами, мимо со свистом пролетали какие-то диковинные предметы: дымоход, громоотвод, телескоп, каминная полка, уставленная потрескавшимися фарфоровыми вазами периода Двенадцатой осады Валибура; украшенный витиеватой резьбой ставень. И почему-то портрет отца. Отставной вояка возмущенно нахмурился с полотна. Ну и видок! Даже форма боевого оборотня- оперативника, казалось, потемнела от негодования.
– Ты что, от демонов убегаешь?! – грозно вопросил покойный папаша. Он сделал вид, что собирается вылезти из картинной рамы и надавать мне тумаков. – Убегаешь, гад?
– Не-е-е-е-ет! – заверещал я, минуя воинственный предмет изобразительного искусства.
Сбоку промелькнула хрустальная люстра. За ней прошмыгнуло рабочее кресло. Следом – спинка громоздкого дивана. А там я проскочил сквозь толстую кирпичную стену, приближаясь к белоснежному прямоугольнику.
В душе защемило. Чувство падения ускорилось, пальцы ног испуганно поджались.
С криком «Не-е!..» я крепко приложился обо что-то твердое. А конкретно – затылком о краешек кровати.
И, наконец, проснулся.
– Папа, дай каши-и-и-и! Каши-и-и! Дай! Па-па!
Казалось, что вопит не один ребенок, а целый батальон голодных бастарков. От противного крика подрагивали занавески на окнах, позванивала посуда на кухне, ухало в бочонках грудей пустых боевых доспехов. Где-то треснуло и разбилось стекло, зазвенели осколки.
– Ка-ши! Ка-ши! Ка-ши!
– Да иду я, иду! – крикнули знакомым женским голосом, когда я уже был готов зажать уши и броситься на чердак – надавать кое-кому по мягкому месту.
Внизу захлопнулась кухонная дверь. На лестнице и в коридоре второго этажа прошуршал ковер. Затем шаги раздались на еще одной лестнице и балконах третьего этажа. Финалом стал громогласный хлопок на чердаке.
– Ка… – требовательный голос внезапно замолк. Спустя какие-то мгновения тишины дом наполнился довольным чавканьем.
Я простонал. Проклятый сон обиженно поглазел на меня свысока, хмыкнул и удалился. И так и не вернулся, паршивец! Перед глазами проплыли отрывки недавнего кошмара. Они постепенно угасли, превратились в бесформенные клочки и улетучились из сознания следом за сновидениями.
