– Мел, но, если ты не можешь родить, это еще не означает, что ты не можешь стать матерью. Мы могли бы усыновить…
– Не хочу я никого усыновлять, у меня уже есть ребенок!
Как всегда упряма, даже в болезненных фантазиях, с досадой подумал Джек. Мелани посмотрела на него с такой болью, что ему самому стало больно – за нее, за себя, за их несбывшиеся надежды. Джек погладил ее по щеке.
– Ты правда меня любишь, – удовлетворенно прошептала Мелани.
– Конечно.
Она неуверенно улыбнулась сквозь слезы, и от этого ее лицо стало еще прекраснее, но у Джека на сердце стало еще тяжелее. Мелани навсегда завладела его душой и телом, однако она больше не принадлежит ему.
Мелани не могла оторвать взгляд от лица Джека – ковбоя, которого она когда-то полюбила, сильного, мужественного, бесстрашного. Холод стал отступать, дрожь успокоилась, но не только потому, что Джек согревал ее своим телом – тепло разливалось внутри нее. Она дотянулась до губ Джека и коснулась их своими.
– Как же хорошо, что ты вернулся!
Мелани боялась, что Джек передумает, что время и расстояние остудят его чувства.
– Тебя так долго не было, что я испугалась, уж не полюбил ли ты другую.
Джек посмотрел ей в глаза.
– Поверь, Мел, я расстался с тобой не по своей воле.
Мелани прижалась щекой к его груди и стала нежно гладить ладонью плечи Джека, рельефные мускулы груди.
– Где же ты был?
Он ответил не сразу, как будто вопрос оказался для него сложным.
– Работал.
– Где?
– То там, то сям.
Мелани вдруг подняла голову и заглянула Джеку в глаза.
– Скажи, мы ведь так и не ездили к твоим родителям?
– Нет, не ездили.
– Почему?
Снова ему понадобилось время для обдумывания ответа. Мелани не выдержала:
– Они что, не хотели меня видеть?
– Нет, Мел, дело не в этом, просто так получилось. К тому же отец тяжело болел.
– Он все еще болеет?
– Он умер два месяца назад.
К горлу Мелани подступил ком. Она знала, что Джек очень любил отца и был к нему привязан.
– Мне очень жаль.
Но одновременно с сочувствием Мелани испытала облегчение: так вот где Джек пропадал так долго – он уезжал к умирающему отцу! Она свернулась клубочком рядом с Джеком и снова прижалась щекой к его груди, как раз напротив сердца. Некоторое время они сидели молча, Джек одной рукой обнимал Мелани, другой гладил ее по голове. Наконец ее дыхание стало глубоким и ровным, она задремала. Очень осторожно, чтобы не разбудить, Джек уложил Мелани на кровать и накрыл одеялом. Потом он нашел в шкафу плед, расстелил его на полу возле кровати, взял подушку и покрывало и лег. Уснуть ему удалось не скоро, но, заснув, он спал крепко и проснулся, только когда ему на лицо упал луч солнца.
Джек открыл глаза и обнаружил, что Мелани полулежит в кровати, опираясь на локоть, и разглядывает его.
– Привет.
Он потянулся, потер глаза и расчесал пятерней волосы.
– Привет.
– Ты ужасно красивый, когда спишь. Я не могла на тебя налюбоваться.
– Мел, не говори так…
– Но это правда! У тебя очень красивое лицо. И очень мужественное. Мне нравится твой нос, а губы… у тебя самые лучшие губы на свете.
Джек фыркнул, перевернулся на спину и заложил руки за голову. У него появилась новая проблема: своими разговорами и особенно взглядами Мелани не только смутила его, но и возбудила, теперь он не знал, как вылезти из-под покрывала и показаться ей. Оставалось только бороться с возбуждением, призвав на помощь всю силу воли, – о том, чтобы дать ему выход, не могло быть и речи.
– Откуда ты знаешь? – насмешливо протянул Джек. – Ты что, перецеловала все губы в мире?
Мелани рассмеялась.
– Перецелуешь тут, как же! Ты всегда был ужасно ревнивым.
– Ничего подобного.
– А я говорю, был. Я бы не удивилась, если бы ты набросился на соперника с дубинкой и поколотил. – Она улыбнулась и подмигнула. – Признайся, у тебя ведь есть дубинка?
Джек тоже улыбнулся.
– Вообще-то есть, но я пускаю ее в ход лишь в крайних случаях.
Мелани засмеялась, встала с кровати и подошла к Джеку.
– Скажи, тебе случалось кого-нибудь убивать?
– Мел!
– Я же знаю, что у тебя взрывной темперамент.
– Я не убиваю людей.
– Ладно, но в драках-то тебе приходилось участвовать?
– Случалось, но я никого серьезно не ранил.
Это была не совсем правда, но Джек рассудил, что Мелани незачем знать кровавые подробности.
– Ты дерешься кулаками?
Джек взял ее за руку и потянул вниз. Мелани села рядом с ним на плед.
– Откуда вдруг такой интерес к дракам? Ты хочешь, чтобы я кого-то поколотил? Только скажи, я все для тебя сделаю.
Мелани вдруг поняла, что Джек не шутит, что ради нее он действительно готов сделать все: пойти на край света, войти в клетку с голодными тиграми… все, что угодно. Сделает ли он то же самое ради их ребенка? По коже Мелани пробежали мурашки, она поёжилась. Какая странная мысль.
Джек коснулся ее руки.
– Мелани, ты где?
Он спросил это так нежно, что на глаза Мелани навернулись слезы. Она заморгала и покачала головой. Где она? Что за вопрос, конечно, здесь, в спальне, с Джеком. Неожиданно какой-то голос – не ее, не Джека, а некий бестелесный голос, звучавший только в ее голове, – вдруг спросил: что они здесь делают и чья вообще это спальня? Мелани нахмурилась, посмотрела на ковер, на стену, в окно.
– Джек, где мы?
– На ранчо, в Лонг-Дэйле.
Мелани чувствовала: что-то не так, – но не могла понять, что именно. Она вдруг ощутила внезапную и совершенно необъяснимую усталость.
– Джек, почему ты здесь? Почему ты спишь в моей комнате?
Он нежно отвел с ее щеки прядь волос.
– Потому что ты болела.
Мелани снова нахмурилась, изо всех пытаясь что-то вспомнить.
– Ты помнишь больницу? – попробовал ей помочь Джек.
Мелани поперхнулась вдохом. Больницу? Почему? Когда?
– Нет.
– Ты пролежала там довольно долго.
