У двери ее ждали Роса и Марсело.
— Что-нибудь случилось? — осторожно спросил Марсело, устремив взгляд поверх головы Энн в сумрачный холл.
— Все хорошо. — Энн удалось улыбнуться почти естественной улыбкой.
— Мне показалось, я видел сеньору Каролину… — Брови Марсело сосредоточенно сдвинулись, а взгляд стал пронзительным.
— Она просто поправила мне платье, — как можно более непринужденно отозвалась Энн.
Марсело еще раз оглядел холл, затем перевел взгляд на бледное лицо Энн. Та нервно поднесла руку к диадеме, которой крепилась фата, и тут брови Марсело выразительно приподнялись. Энн, проследив за его взглядом, посмотрела на свою руку и поспешно убрала ее за спину. В том месте, где железные пальцы Каролины стиснули ее запястье, отчетливо были видны красные отпечатки пальцев. На мгновение ей снова стало нехорошо, но Энн решительно отогнала от себя дурные предчувствия. Наплевать на Каролину! Сегодня ее день — день, которого она ждала долгие годы.
— Мы готовы идти? — гордо вскинув голову, спросила она.
— Да, сеньора, — отозвалась Роса. — Сеньор давно уже ждет.
Рубен действительно ждал у входа, и при виде его страхи Энн развеялись без следа. Она затрепетала, чувствуя себя настоящей невестой, взволнованной и счастливой. Она станет женой Рубена на его острове, принесет клятву супружеской верности на его языке.
Это было чудесно — лучше пожелать нельзя. Однако счастливое чувство сразу покинуло Энн, когда Рубен гордо продемонстрировал ей, на чем им предстояло ехать в церковь. Это средство передвижения Энн терпеть не могла.
— Мне придется ехать на лошади?
В уголках глаз Рубена появились лучики морщинок, и, озорно улыбнувшись, он взял руку невесты и поднес к губам.
— Такова наша традиция. — Энн насупилась, но Рубен решительно повел ее под украшенной цветами аркой, установленной перед входом, к лошадям.
— Ты же знаешь мое отношение к этим животным.
— У тебя был всего один опыт — и тот неудачный. А эта кобыла сроду никого не сбрасывала, не кусала и не лягала.
Энн метнула на жениха взгляд, красноречиво свидетельствовавший о ее недовольстве. Единственный случай, когда она сподобилась прокатиться верхом, имел место вскоре после их первого приезда на Суэньо. Рубен был прирожденным наездником, и Энн прямо-таки загорелась идеей научиться ездить верхом. Ей казалось, что это проще простого, однако, как выяснилось, она ошибалась. Огромный жеребец под седлом Рубена слушался наездника беспрекословно. А вот ее лошадь, чувствуя неуверенную руку, постоянно резвилась. Кончилось тем, что кобыла сбросила Энн на землю и в довершение ко всему имела наглость попытаться укусить ее. Под взглядом мужа, искренне ей сочувствовавшего, но с трудом сдерживавшего смех, крайне смущенная и раздосадованная Энн поклялась никогда больше в жизни не садиться в седло.
Сейчас по выражению лица Рубена она поняла, что тот прекрасно помнит этот маленький эпизод. Наверняка ведь выбрал для поездки в церковь лошадей нарочно, чтобы подразнить ее, сердито решила Энн, исподлобья глядя на мужа. Хотя, впрочем, возможно, он имел другую цель — напомнить Энн о том, что связывало их в прошлом. При этой мысли у Энн потеплело на душе.
— Надеюсь, что она не станет особо приплясывать, — задорно объявила она. — Не хотелось бы растрепать прическу. Роса потратила немало сил и времени, чтобы уложить мне волосы.
— Клянусь, кобылка будет шелковой.
Энн прищурилась.
— Ах, клянешься? Посмотрим. Можно ворочать миллионами, можно вершить судьбы человечества, но, сеньор Каррильо де Асеведа, даже ты не сможешь ручаться за норовистую лошадь.
Рубен весело рассмеялся. Энн невольно залюбовалась им. В строгом темно-сером костюме с полосатым галстуком и цветком в петлице, но при этом в бриджах и сапогах, он был необыкновенно хорош — настоящее воплощение мужественной красоты. На самом деле ей было совершенно наплевать, на чем ехать в церковь. Энн готова была бежать за лошадью, попроси он ее об этом.
Но, слава Богу, даже изобретательный мозг Рубена до этого не додумался. Он лишь улыбнулся невесте сияющей улыбкой, и в глазах его заиграли искорки.
— Ты прекрасна! Я уже говорил тебе об этом?
Энн залилась краской от удовольствия.
— Нет.
— За всю жизнь мне не довелось встречать женщину красивее. Для меня большая честь, что ты согласилась стать моей женой.
На мгновение Энн лишилась дара речи. Да что там, она не могла не то что говорить, но и пошевельнуться и даже дышать боялась. Ибо ее сердце при этих словах так переполнилось любовью, что Энн казалось — один вдох, и оно разорвется. Неужели все происходит наяву, неужели Рубен действительно сказал ей эти слова? Единственный мужчина, кого она любила и кого вообще была способна полюбить в этой жизни. Счастье Энн в эту минуту было полным.
— Я хочу сделать тебя счастливым, — чуть слышно прошептала она.
— Ты это уже сделала.
Они смотрели в глаза друг другу, и в их душах рождалось новое понимание и новое чувство близости, единения. А мир обнимал их — ласковым солнечным светом, негромким рокотом волн где-то вдалеке, песней деревьев, шелестевших над головой. Господи, пусть так будет всегда, пронеслось в голове у Энн.
— Идем, — властно произнес Рубен, беря ее за руку. — Твоя лошадь ждет. И наш сын тоже. Из Лондона на свадьбу прилетела моя кузина с детьми, она и за ним присматривает, вместе с Долорес. Надо полагать, вся эта команда уже возле церкви и подпрыгивает от нетерпения.
Слуга подержал стремя, и Энн, хоть и не очень уверенно, села в женское седло. К ней тут же подбежала Роса и стала расправлять складки платья. Затем Рубен с легкостью вскочил на своего коня, приветствуемый криками собравшихся. Гул приветствий стал еще громче, когда обе лошади медленно тронулись в путь. Весь обслуживающий персонал поместья и жители ближайших поселков радостно махали руками и осыпали жениха и невесту лепестками роз. Энн в голову не приходило, что на острове может быть столько народа. Убедившись, что ее кобыла и впрямь спокойна и, похоже, озорничать не собирается, Энн решилась обернуться. Помахав рукой собравшимся, она улыбнулась и ловко поймала лепесток розы. На счастье!
Глава десятая ПОХИЩЕНИЕ
А дальше все было как в эпизоде из какого-нибудь латиноамериканского сериала. Убранный цветами вход в церковь, нарядные гости, великолепный алтарь, благословивший их священник в парадном одеянии, поцелуй, обмен клятвами и кольцами. Запинаясь, Энн повторяла за священником заранее заученные слова брачного обета на испанском языке и чувствовала, что они проникают в самое ее сердце. Когда Рубен надел ей на руку кольцо, на глаза новобрачной навернулись слезы.
Держась за руки, они вышли из церкви под новый шквал приветственных криков. Энн не знала планов Рубена и была несказанно удивлена, когда он подвел ее к ожидавшему невдалеке вертолету. Она полагала, что за брачной церемонией последует пиршество, и мысленно уже готовила себя к встрече с местными снобами, прежде воротившими от нее нос. Однако, похоже, Рубен решил не подвергать ее дополнительному испытанию, и Энн была ему за это благодарна.
— Куда мы летим? — спросила она уже в вертолете, пристегивая ремень безопасности и стараясь в открытую дверь разглядеть Стивена. Рубен успел сообщить ей, что, пока их не будет, Стивен останется под присмотром Долорес и его кузины, которая привезла с собой двоих сыновей. Стивен, похоже, был рад
