Брюс метнул на Холли подозрительный взгляд. Она ответила безмятежной улыбкой.
– Это трудно скрыть, босс. Значит, это все-таки случилось.
– Не имею ни малейшего…
– Кто же эта воительница, которой удалось разрушить все ваши бастионы и крепостные стены? Келли? Клер? Тони?
– Еще чего! Ты все придумала, романтичная гусыня. Мой замок по-прежнему пуст, стены крепки и неприступны, а бастионы – хрен кто до них доберется.
– Врете, босс. И краснеете, как мальчик. Колитесь, кто она?
– Не о чем говорить!
Холли вздернула левую бровь – и Брюс сдался. Она всегда добивалась своего, даже удивительно. Брюс постарался придать голосу некоторое пренебрежение.
– Ну, если тебе так интересно… Предупреждаю, ничего серьезного! Так, интрижка от нечего делать…
– Кто, босс?
– Ну… Лили Смит.
– Цветочница Лили?
– Ну… да. А что?
– Та Лили, которую я знаю? Кентукки, Слипи-таун? С потрясающей улыбкой и роскошной грудью?
– Холли, прекрати кудахтать. Да, это та самая Лили Смит, наша приходящая прислуга, и если ты хоть слово скажешь о социальном неравенстве…
– Брюс, но ведь это же шикарно!
– Минуточку! С вами с ума сойдешь! Это не шикарно! Это вообще несерьезно! Это так… для развлечения!
– Если вы говорите это всерьез, то вы полный идиот, босс. Лили прекрасная девушка. Настоящая женщина. Не чета вашим обглоданным и накокаиненным старлеткам. Умница, красавица, да еще и печет роскошные кукурузные лепешки.
– Господи! Откуда ты-то это знаешь!
– Она меня угощала. Мы с ней часто разговариваем. А Реджинальду она приготовила на Рождество роскошный пудинг.
– Ты что, серьезно?
– Абсолютно. Они дружат.
Холли вдруг нахмурилась и снова стала похожа на статую.
– Что еще, Холли?
– Босс, вы знаете, я никогда не забывала свое место и не совала нос в ваши дела, но…
– Опять? Если я еще и от тебя услышу о собственной ужасной репутации соблазнителя юных дев…
– Лили не назовешь наивной, но она доверчива и чиста. Она не умеет играть чувствами так, как…
– Договаривай. Как я, да?
– Как все в вашем мире.
– Ты тоже не умеешь, не умерла же?
– Я не ваша любовница. Я секретарша. Я ухожу с работы к своей семье. Даже если вы меня уволите, моя семья будет со мной. А что будет с Лили, когда вы ее бросите?
– Не понимаю, почему эта проблема так всех волнует…
– В вас слишком легко влюбиться, босс.
– Ого! А Фред знает, что ты обо мне думаешь?
– Сегодня ваши шутки не проходят. Послушайте меня. Не надо ее обижать.
Брюс устало потер переносицу и серьезно сказал:
– Холли, я никогда и ни с кем еще не был так честен, как с Лили. Я рассказал ей все, объяснил, что часто вынужден играть самые различные роли, уезжать из дома, посещать всякие мероприятия… Она все знает. И готова рискнуть.
– Хорошо, если так. Я буду держать пальцы скрещенными.
– Трудно печатать.
– Ничего, я попробую.
– Холли, а ты уверена, что мне нельзя смотаться с этого ужина?
– Нельзя. Кроме того, вас хотел видеть Реджинальд.
– Сделаю пару звонков и поеду к нему.
– Босс?
– Что еще, фурия?
– У вас отличный вкус.
– Иди отсюда! Господи, феодализм какой-то! В собственном офисе!
Он позвонил Лили и наговорил на автоответчик такого, что самому стало стыдно. Потом перезвонил еще раз и сообщил, что может быть, хотя и не точно, вынужден будет сегодня задержаться на одной вечеринке… Потом сел и безумным взором вперился в фотографию, с которой ему улыбались отец, Реджи и он сам. Вот если бы уговорить Реджи пойти вместо него! Но нельзя. Он мало появляется на людях, его даже не ассоциируют с «Шиком», хотя именно Реджи и везет все это бремя на себе, в то время как Брюс работает лицом фирмы.
А вот если бы Реджи пошел вместо него, он бы пошел к Лили. Что ж, надо поговорить с братцем на эту щекотливую тему.
13
Брюс ненавидел этот район. Брюсу очень не нравился этот дом. Его тошнило от этого подъезда, в котором так и не починили лифт, он умирал от злости, когда видел мерзких подростков, жующих по килограмму жвачки и слушающих… ну не музыку же. То, что они слушают.
В этом пространстве он любил и желал только одно – эту женщину. Лили Смит. Если бы у нее был другой нрав, он бы давно уже перевез ее в квартиру поближе к себе, но увы… Впрочем, с другим нравом это была бы уже не Лили Смит.
Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что так сильно привязался к ней за столь короткое время. Конечно, она и раньше ему нравилась, но после этой безумной недели… Почему – он понятия не имел. Поначалу казалось, что это просто разумное решение – он все объяснил, она приняла решение, бла-бла-бла, потом вылезло что-то еще. Например, дары доброго Боженьки – ведь всю прошедшую неделю никто не устраивал вечеринок, не приглашал его на обеды и ужины, не снимал эпохальных блокбастеров и не проводил Неделю моды. То есть все это, естественно, происходило, но он на это все впервые в жизни забил. Так-то. Из-за Лили Смит.
Сегодняшним коварным планам Холли не удалось сбыться. Реджинальд оказался просто на удивление немыслимо покладистым и согласился заменить его на ужине, не моргнув глазом. Долго пялился при этом на сводного брата, задумчиво жевал губами, явно не слушал вдохновенного вранья Брюса, а потом согласился.
После этого Брюс стоически перенес все остальные намеченные мероприятия, дал абсолютно хулиганское интервью «Эсквайру», за ланчем выпил вдвое больше обычного, рассказал послам неприличный анекдот и отбыл, свободный как ветер, к своей девушке.
Приятное словосочетание – «своя девушка».
Вот он стоит перед ее дверью и стучит, как дурак, потому что в подъезде перегорела проводка и звонок не работает. И сейчас она ему откроет, и от этой мысли у него волосы на груди шевелятся, а уж что творится в паховой области, лучше и не…
– Привет. Давно стучим?
– Давно. Секунд десять.
– Я так рада, что это ты.
– А кто это еще может быть?
– Не знаю. Сэнди. Почтальон. Санта-Клаус. Но это не они. Это ты.
– А это ты.
– А кто это еще мог быть?
