– Что-о?!
– Джон Ормонд умрет на месте, когда тебя увидит. А для ланча самое время.
Увидев Элис, Джон вежливо приподнялся со стула и церемонно поклонился ее очаровательной светловолосой спутнице.
– Добрый день, мисс Элис, все в порядке? Где ты оставила моего Гавроша?
Над столиком повисла тишина, звенящая от беззвучного, с трудом сдерживаемого смеха. Потом смех прорвался, и Черная Элис рухнула на стул, а рядом с ней уселась на корточки и визжала от избытка чувств золотоволосая нимфа. Этот визг показался Джону подозрительно знакомым, но он все еще медлил, настороженно присматриваясь к веселящимся дамам. Потом на его невозмутимом лице отразилось такое безбрежное изумление, смешанное с восхищением, что Жюльетта, неведомо почему, почувствовала, как ее душа взмывает к небесам.
– Элис! Это фантастика! Как тебе... нет, как вам обеим это удалось?! Боже! У нее есть руки! Ноги! Фигура! Мисс, вам уже говорили сегодня, что вы очаровательны?
С этими словами синеглазый красавец торжественно склонился над ручкой Жюльетты, и тут она даже вздрогнула.
Уж очень мужским было это прикосновение. По спине девушки пробежала дрожь, превратившаяся в приятную щекотку. Кровь бросилась в лицо, в ушах слегка зазвенело, словно золотые колокольчики начали вызванивать нежную мелодию... А еще жар побежал по руке, от того места, где ее кожи коснулись губы Джона Ормонда. Теплые, улыбающиеся губы, только что поцеловавшие ее руку не шутливо, не как взрослый мужчина целует ручку маленькой девочки, нет! Это был молчаливый комплимент очаровательной молодой женщине, и все это Жюльетта поняла в сотую долю секунды, а поняв, смутилась.
Еще три дня назад ее смущение наверняка вылилось бы в какой-нибудь хулиганский выпад, в нарочито хриплый смех, в непристойность, – но сегодня, сейчас это было невозможно. Что-то с ней сделалось за этот день. Может, Жози оказался колдуном? Или тряпки действительно способны влиять на того, кто их носит? Жюльетте Арно впервые в жизни отчаянно хотелось нравиться мужчине. Хотелось упиваться этим восхищенным огнем в синих глазах, хотелось быть уверенной в том, что этот высокий мужественный красавец видит в ней женщину, а не капризную маленькую девчонку, обузу, навязанную волей умершего родственника.
Джон, видимо, тоже что-то почувствовал, потому что выпустил ее руку и немного суетливо отступил на шаг назад, огляделся и стал преувеличенно активно подзывать официанта.
Потом они ели и разговаривали. Элис рассказывала какие-то байки из жизни знаменитостей, Жюльетта реагировала с живым интересом, а Джон сидел и отчаянно завидовал, потому что девочка знала, о ком идет речь, а он понятия не имел, и это впервые в жизни раздражало его. Конечно, ему не приходило в голову, что он в каком-то смысле ревнует к Элис, к тому, как быстро и легко она завоевала доверие зеленоглазой девчонки, и сейчас они, как две закадычные подружки, взахлеб обсуждают какого-то Кавердейла и особенности его последнего альбома. Одним словом, Джон Ормонд был взбудоражен, раздражен... и счастлив. Жизнь неожиданно обрела новые краски! И только когда Элис поднялась и сообщила, что ей пора, молодой граф Лейстер впервые за последние пару часов спохватился и посмотрел на собственные часы. Такого с ним не случалось давно. Если еще точнее – никогда не случалось. Раньше он всегда контролировал свое время. Сегодня время принадлежало Жюльетте.
Они тепло попрощались с Элис и уселись в машину. Мерчисон пробудился от сладкого сна и невозмутимо завел мотор. Через полчаса они приехали домой и отправились по своим комнатам, собирать вещи.
Выяснилось, что у Жюльетты нет чемодана, и тогда Джон, отчего-то смущаясь, предложил ей свой, большой, удобный, из мягкой телячьей кожи. Девушка с восторженным уханьем уволокла его в комнату, а Джон некоторое время постоял в коридоре, силясь справиться с сердцебиением. Эти совместные сборы были настолько... интимными! Как будто мы одна семья, подумал он внезапно.
Дурачок, холодно возразил прежний Джон Ормонд, затаившийся до времени в глубине души. Вы и есть теперь одна семья, разве ты не помнишь завещание дяди Гарри?
Помню, но я имел в виду не это, уперся нынешний Джон Ормонд. Мы собираем вещи, точно мы... молодая пара!
Ого! Докатился! Она сопливая девчонка. Пардон. Она несовершеннолетняя. И вполне возможно – твоя близкая родственница.
С чего ты это взял?
С того. На покое поразмышляешь. Через месяц мэтр Жювийон пришлет бумаги и дневники дяди Гарри. Тогда все и прояснится. Но и без того ясно – не будет пожилой человек настаивать на том, чтобы совершенно постороннюю девчонку, невесть откуда взявшуюся, приняли в семью в качестве ее полноправного члена.
Вот именно, пожилой человек! Дяде Гарри было восемьдесят четыре!
Значит, с ее матерью он мог встречаться, когда ему было за шестьдесят. Для мужчины это не возраст, в особенности для Ормонда... Может, она не дочка, а внучка? Еще похлеще, тогда она – твоя племянница.
Глупости. Не может этого быть!
Ты просто не хочешь, чтобы так было. Она тебе нравится.
Еще раз глупости. Она – трудный подросток из Парижа, она курит и ругается скверными словами...
Она красавица, у нее шикарная грудь, длинные ноги, золотые волосы, она читала Гюго и говорит на двух языках, а кроме того, умеет прикидываться тем, чем не является на самом деле. Артистичная натура со склонностью к авантюризму. Вполне в дядином духе.
В этом месте перепалки Джона со своим вторым «я» в дверь постучали. Джеймс скорбно сообщил, что готов выехать немедленно, и Джон не сразу понял, о чем идет речь. Выяснилось, что его молодой слуга вполне разумно предпочел ехать в замок на собственном малолитражном автомобиле, чтобы не мешать хозяину. Джон заподозрил, что парень испытывает некоторые опасения перед Жюльеттой. Он совершенно явственно ее побаивался, а вот почему...
– Разумеется, Джеймс, вы правы, это очень мило с вашей стороны.
– Что вы, милорд. Я могу взять багаж. Тогда к вашему приезду все будет готово. Папа... Мистер Бигелоу звонил, комнаты для молодой леди готовы. Леди Ормонд пригласила из деревни Элли, она будет прислуживать мисс Арно. Вас уже ждут.
– Отлично. Джеймс, вы можете ехать. Вы не могли бы по дороге сказать мисс Арно, что примерно через полчаса мы отправляемся?
– Нет!!!
– Что?
– То есть... я хотел сказать, мне не coвсем удобно стучаться к молодой леди. Она принимает душ, и я...
– Хорошо, Джеймс. Я сам скажу ей, попозже. До встречи.
– Всего доброго, милорд.
Джеймс Бигелоу с явным облегчением ретировался, а Джон неожиданно ухмыльнулся. Во всем этом кроется какая-то тайна, подумал он. Малый явно испуган, но когда она успела...
Полчаса растянулись вдвое, и выехали они через час с небольшим. В машине было вполне комфортабельно, имелся даже мини-бар с напитками, так как Джону довольно часто приходилось совершать продолжительные поездки из Лондона в замок и обратно. Жюльетта мгновенно снова превратилась в трудного подростка, едва оказалась в салоне «бентли», – в Торговый центр они ездили на другой машине. Она издала восторженный вопль и принялась скакать на кожаных подушках, а потом в полном восторге обняла сзади за шею Мерчисона и завопила:
– Отдать швартовы, чиф! Мы отплываем!
– М... мисс... Мне не видно... Вы сдвинули фуражку...
– О, пардон! От избытка чувств. Дадите порулить, чиф?
– Я... мистер Ормонд...
