прилавком стоял пряный аромат специй. У самой кассы Ли поставил на поднос два бокала пива, расплатился. За столиком возле окна обнаружилась пара свободных стульев. Небольшая компания обедавших было притихла, однако в следующее мгновение разговор потек по прежнему руслу. «Слава Богу, — подумала Маргарет, — кажется, они не намерены заглядывать мне в рот».
— Значит, — сказала она, продолжая начатую в машине беседу, — вы так и живете с дядей и его супругой?
— Только с дядей. Его жена умерла еще до моего приезда в Пекин, я ее ни разу не видел. Дядя до сих пор переживает ее смерть.
Слушая, Маргарет не забывала с ловкостью работать палочками. Еда и в самом деле оказалась восхитительной, но минут пять спустя язык и небо американки горели огнем. Она сделала жадный вдох.
— Господи, ну и ну!
Поднеся к губам бокал с пивом, Маргарет едва ли не наполовину осушила его одним глотком. В темных зрачках Ли Яня вспыхнули веселые искорки.
— Сычуаньская кухня известна своей остротой. Нравится?
Лоб Маргарет покрыла испарина, щеки раскраснелись.
— Вы привели меня сюда специально, чтобы выжечь мои внутренности. Так?
Спокойствие собеседника ее бесило.
— По-другому в Сычуани не готовят, — ровным голосом сообщил Ли. — Я решил, вам будет интересно попробовать. Не думал, что вкусовые бугорки американцев окажутся… столь изнеженными.
— Вы настоящий негодяй, Ли Янь, вот вы кто такой. Ясно?
Слова эти показались Ли музыкой. Она запомнила-таки его имя! Когда рука Маргарет потянулась к бокалу, детектив остановил ее.
— Нет-нет, жидкость вам не поможет. — Ли Янь достал из кармана пакетик сахару. — Только это.
— Сахар?
— Да. Он снимает чувство жжения.
Поколебавшись, Маргарет высыпала белые кристаллики на язык. Удивительно, но бушующий во рту огонь почти мгновенно угас.
— Вы были правы, — с удивлением признала она. Ли улыбнулся:
— Острое и сладкое. Гармония противоположностей, как в случае с инь и ян.
— Я полагала, что в фэншуе вы не разбираетесь.
— Практика для меня — темный лес, но принципы в целом понятны. — Ли Янь набил рот горчайшим маринованным перцем.
— Как вы это терпите? — Маргарет была поражена. — Неужели не жжет?
— Привычка. Если вы съедите его еще немного, то почувствуете не жжение, а чистый вкус. Только не забывайте при этом про лапшу.
Маргарет с опаской последовала совету. Ли вновь оказался прав: еда уже не так раздирала ей горло. Но обойтись без глотка пива все же не удалось.
— А где вы сумели в совершенстве овладеть английским? В школе?
— Нет. Школа дала лишь основу. Английским со мной занимался дядя Ифу. Он говорил, в мире всего два языка, которые стоит изучать. Первый — китайский, второй — английский.
Теплоту, звучавшую в голосе Ли, когда он произносил имя дяди, было невозможно не заметить. Маргарет почти с тревогой осознала, что лицо детектива перестает казаться ей неприятным. Теперь она видела перед собой обычного человека. Как он мог показаться ей несимпатичным? В темных глазах китайца светились ум и доброта.
— Каждый день дядя заставлял меня выучивать десяток слов плюс, обязательно, один глагол. А через день проверял, предлагал составить из них фразу. В парке Юйюаньтань есть уголок — горожане называют его «инглиш корнер». Там собираются те, кто изучает английский, чтобы просто поболтать, попрактиковаться. По воскресеньям мы отправлялись в парк и говорили, говорили, говорили… Время от времени туда заглядывал какой-нибудь турист из Британии или США, и дядя советовал мне вступить с ним в беседу. Так я узнавал жаргонные словечки, обиходные выражения и ругательства, которые не мог найти в словарях. Было здорово. Дядя Ифу считал, что понять другое общество человек сумеет тогда, когда полностью усвоит, какими словами там принято выражать негативные эмоции.
Оспаривать это Маргарет не захотела.
— Вашему дяде следовало стать учителем, — с улыбкой сказала она.
— Работа преподавателя ему бы, наверное, пришлась по душе. Детей у дядюшки не было, поэтому все свои отцовские чувства он перенес на меня. — Ли Янь поднял чашку к губам и принялся поглощать лапшу, помогая себе палочками. — Но английским я обязан не только ему. По окончании университета я полгода провел в Гонконге, стажируясь у опытного британского полисмена, который не захотел покинуть бывший доминион. С его помощью я совершенствовал язык. Позже меня на три месяца отправили в Америку, прослушать курс по ведению уголовных расследований. Лекции читались в университете штата Иллинойс, в Чикаго.
— Серьезно? — Маргарет покачала головой. — Я сама слушала этот курс.
— Но вы же занимаетесь судебной медициной?
— Да, это моя специальность. Однако практику я проходила в пожарной части при Управлении чикагской полиции. И не жалею об этом. Там мне предложили… ну, повысить квалификацию, что ли. Год спустя я на тех же курсах читала лекции и познакомилась с вашим шефом. Даже странно, что наши пути пересеклись только сейчас.
Ли Янь глубокомысленно кивнул.
— Дополнительное обучение оплатил ваш работодатель?
— Как бы не так! — Маргарет улыбнулась. — Взяла три месяца за свой счет. Я могла себе это позволить: рядом был муж, который приносил домой неплохие деньги.
— А-а. — Ли Янь не сумел бы объяснить, почему эта фраза его разочаровала. Взгляд инспектора скользнул по тонкому обручальному кольцу. — И давно вы замужем?
— По собственной глупости, — в голосе Маргарет китайцу почудилась горечь, — с двадцати четырех лет. Седьмой год. Должно быть, разбила зеркало.
— Разбили зеркало? — недоуменно переспросил Ли.
— На Западе есть такое поверье: разбитое зеркало сулит человеку семь лет неудач. Но, поскольку брак уже распался, беды мои, надеюсь, остались в прошлом.
В душе инспектора шевельнулось чувство облегчения. По-прежнему заинтригованный, Ли спросил:
— Чем он занимался, ваш бывший супруг?
— Читал лекции по генетике студентам Университета Рузвельта в Чикаго. Генетика была его коньком. Так по крайней мере я всегда думала. — За небрежностью, с которой была произнесена эта фраза, Ли угадал старую боль. — Он не уставал повторять, что генетика — это либо спасение, либо проклятие человечества. Людям, говорил он, предстоит сделать выбор.
— Жизнь всегда предлагает выбор.
— И многие из нас ошибаются.
Внезапно Маргарет осознала, что тема грозит завести собеседников слишком далеко. Опустив глаза, она смущенно произнесла:
— Боюсь, моя личная жизнь вам порядком надоела. Не хотите послушать, как я стала экспертом по хрустящим корочкам?
— По чему?
Маргарет рассмеялась.
— Так патологоанатом, с которым я работала, называл жертвы термических ожогов. Хрустящие корочки, а? Вам не противно? — Ли Янь действительно ощутил в горле комок. — Думаю, тут сработал своеобразный механизм самозащиты, некое извращенное чувство юмора. Ничего не поделаешь: мы живем в больном мире и реагируем на него как не совсем здоровые люди.
— Согласен. И что же заставило вас заняться… хрустящими корочками?
