весь этот кошмар? Игра перестала быть игрой, а грозила превратиться в какую-то бойню.
Свернув на Дунчжимэнь, Ли Янь остановил машину у ближайшего перекрестка, возле громоздкого трехколесного велосипеда с тележкой. Из-под тента вынырнула голова Мэй Юань. Пожилая китаянка улыбчиво кивнула Маргарет и, обращаясь к Ли, заметила:
— Поздноватый у тебя сегодня завтрак, мой мальчик.
— Нет, Мэй, это ранний завтрашний завтрак.
Маргарет посмотрела на часы: было ровно шесть вечера.
— Два цзяньбина, — сказал Ли Янь. — Долгий выдался денек.
— Долгий, — согласилась женщина, протягивая руку к пластиковой бутылке с маслом. — Я ждала тебя с самого утра. Помнишь свою загадку?
Ли и Маргарет обменялись взглядами.
— О трех трупах и окурках сигарет? — уточнила американка.
— Да. Ответ готов. Как было сказано, — Мэй повернулась к детективу, — убийца намеренно оставил окурки, чтобы ты сравнил ДНК. Я не путаю?
— Нет. Но зачем?
— Это же так очевидно! Может, я неверно поняла суть вопроса?
Маргарет почувствовала себя заинтригованной.
— Говорите!
Мэй Юань пожала плечами.
— Ты должен был поверить, что убийства связаны, хотя связи между ними никакой нет.
— Почему вдруг ему это понадобилось? — недоумевающе спросил Ли.
— Минуту, минуту! — торопливо произнесла Маргарет. — Я еще не забыла историю о розысках человека, убившего в ходе ночного грабежа целую семью. Сколько лет его искали?
— Два года.
— А как долго вам пришлось бы устанавливать личности всех сезонных рабочих, которые прибыли из Шанхая, всех уличных наркоторговцев? Беседовать с «голубыми»?
Ли Янь ошарашенно покачал головой.
— Месяцами. Мы бы месяцами блуждали во тьме.
Как все оказывалось просто! Любой, кто был знаком с методами действий китайской полиции, знал: на процесс сбора данных детективам могут потребоваться годы.
— Единственно общим для этих трех убийств является то, что они никак не связаны между собой, — пустым, лишенным интонаций голосом произнес старший инспектор. В следующую секунду лицо его просияло, а Мэй Юань едва не задохнулась в крепких объятиях. — Откуда в тебе такая мудрость?
Китаянка вспыхнула от удовольствия.
— Это не мудрость, а всего лишь обычный интерес. Я ведь не была обязана разгадывать твою загадку.
Глава 11
I
Пекин погружался в сумерки. Заходящее солнце окрасило столицу Срединного царства в пурпуровые тона. За темной листвой мерцали уличные фонари. С востока на запад и с севера на юг город рассекли красные ручейки автомобильных огней, влажный воздух сдержанно гудел от шума моторов. Где-то в стороне от Ванфузцин, думала Маргарет, люди усаживаются за столики ночного базара, чтобы завершить трудовой день обильной трапезой и беседой с друзьями. Ей неудержимо хотелось еще раз оказаться на Дун'аньмэнь.
В парк Цзиншань они вошли через южные ворота, почти напротив того места, где машина сбила с велосипеда крестьянку, которой грозила смерть от потери крови и которую американка успела спасти. Навстречу им двигались покидавшие парк горожане: еще час, и ворота будут закрыты. Ли Янь повел свою спутницу по крутой дорожке, что заканчивалась у беседки на вершине холма. Где-то на полпути они ненадолго присоединились к группе людей, в безмолвном восторге взиравших на пожилую даму: расстелив на земле кусок грубой ткани, сухонькая женщина то выгибала свое тело в немыслимой дуге, то складывалась пополам. Едва ли не каждое ее движение зрители сопровождали одобрительными хлопками в ладоши. Гимнастка оставалась невозмутимой, она давно привыкла к вниманию толпы, хотя видно было, что аплодисменты дарят ей удовольствие. Лицо и седые волосы китаянки свидетельствовали: семидесятилетний рубеж она уже переступила.
Беседка, когда Ли и Маргарет добрались до нее, была пуста. Черепичную крышу золотили последние лучи солнца. От открывшейся взору панорамы столицы Китая у Маргарет перехватило дыхание.
Детектив присел на ступени, лицом к безупречной симметрии павильонов Запретного города, к огромному квадрату Тяньаньмынь за ними. Он часто приходил сюда по вечерам, в тишине, чтобы насладиться видом пробуждавшегося к ночной жизни Пекина. Покой и умиротворение, царившие на вершине холма, раскрепощали душу, давали абсолютную свободу мысли. Маргарет опустилась рядом, коснулась его руки, глубоко вдохнула терпкий аромат мускулистого тела.
Долгое время оба молчали. В темном небе бесшумно чертили ласточки; откуда-то снизу слышался неуверенный, пробный стрекот цикад.
— Меня это пугает, — произнес наконец Ли.
Она чуть подалась вперед, бросила взгляд на четкий, почти чеканный профиль китайца.
— Пугает что?
— Если бы я знал, то не испытывал бы страха. Какое-то подлое чувство, будто мы оба в опасности.
— Но почему?
— Мы слишком много знаем.
Маргарет тихо вздохнула.
— Много? Да нам известны лишь крохи.
— Мы знаем, что некий достаточно могущественный человек, желая скрыть свои тайны, отдал приказ об устранении Чао Хэна. Знаем, что приказ был выполнен профессионалом, который убил еще двоих ни в чем не повинных людей без всякой причины, только чтобы запутать полицию. Мы знаем, или думаем, что знаем, о попытках остановить расследование, причем тут оказывается замешанным одно из высших государственных лиц. И мы оба знаем: киллер где-то рядом, может, вон в тех кустах. Это много, чересчур много.
Несмотря на удушающую жару, Маргарет охватил озноб. Впервые за четыре дня она физически ощутила его страх.
— Что, по-вашему, с нами намереваются сделать? Убить? Как тех? — Вопрос прозвучал дико: до сегодняшнего вечера американке и в голову не приходила мысль о такой опасности.
— Трудно сказать. Им есть чего бояться: того, что мы знаем, того, что можем обнаружить. Эти люди не станут колебаться. Ради того чтобы сохранить свой секрет, они уже отправили на тот свет троих. Если тайна стоит жизни трех человек, то почему не тридцати — или трехсот? Где грань?
Оба смолкли. Маргарет приникла плечом к горячей спине детектива. Склоны холма медленно поглощала темнота. Душа женщины все глубже опускалась в бездну отчаяния. Чувство безмятежного покоя сменилось тревогой. Далеко внизу, в море огней, люди неспешно утоляли голод и жажду, смеялись, легкомысленно болтали, любили друг друга. Сидели у экранов телевизора семьи, рекой лилось пиво, надоедали родителям дети. Внизу шла обычная жизнь, та, которой были лишены и Маргарет, и ее спутник.
