новоиспеченной хозяйке), и потому на какой-то дребезжащий звонок девушка не обратила ни малейшего внимания. Мадам, напротив, пришла в страшное смятение.
Оказывается, именно в это время жильцу с четвертого этажа пора было нести кофе! Мадам Трюдо сокрушенно посмотрела на Франческу. Та ответила бодрым подмигиванием.
Через пять минут изящный серебряный поднос был сервирован кофейным прибором, серебряной ложечкой, серебряным же молочником, кофейником, небольшой сахарницей и тарелочкой с горячими круассанами, истекающими маслом. Франческа подмигнула своему румяному отражению в зеркале, залихватски подхватила подносик на растопыренную пятерню и ринулась наверх.
Дом строили давно. Очень давно. В те самые времена, когда жилище служило еще и убежищем. По винтовой и крутой лестнице потенциальные захватчики и насильники могли подняться только поодиночке, да и то с изрядным риском свалиться вниз. Это Франческа Мэллори поняла на первом же вираже. На втором ей в голову пришла мысль, что нетрезвые захватчики и насильники вообще не имели шансов добраться даже до третьего этажа. Подносик сделался на удивление тяжелым и неудобным, коленки предательски подгибались, а выпитый коньяк придавал телу неприятную легкость, благодаря чему любой сквозняк мог стать для Франчески смертельным.
С грехом пополам она добралась до четвертого этажа, перевела дух и решительно нажала на ручку ближайшей двери. Одновременно с ее действиями дверь открыли изнутри. Неприятная легкость в теле усилилась — и через секунду Франческа Мэллори, совершив головокружительный пируэт, распростерлась у ног загадочного мсье Пейна, продолжая держать на вытянутой руке подносик. Молочник и кофе удалось спасти, но круассаны и сахар рассыпались, частью на пол, частью на саму Франческу.
Мсье Пейн задумчиво посмотрел на лежащую у его ног девушку. Осторожно поднял опустевшую сахарницу и поставил на подносик. Подумал — и забрал подносик у превратившейся в статую Франчески. Повернулся, чтобы направиться к столу. Зацепился каблуком за ковер…
На этот раз кофе и молочник спасти не удалось.
Через четверть часа все было вымыто, собрано, подметено, принесено заново, и Франческа довольно ехидно осведомилась у мсье Пейна, не нужно ли ему что-нибудь еще.
— Нет, благодарю вас. Вы здесь работаете?
— Теперь — да. А что?
— Ничего.
Франческа закусила губу и раздула ноздри. Он смеяться над ней вздумал? Припомнил те апельсины на площади? Да ведь на этот раз он и был виноват.
— Послушайте, вы открыли дверь в тот самый момент…
— Я ничего дурного не имел в виду. Просто вспомнил… нашу первую встречу.
— Ага, и решили, что я все вечно роняю, да?
— Вовсе нет.
— Решили, решили, я же вижу! К вашему сведению, я вовсе не криворукая и у меня отличные рекомендации, хотя работаю я вовсе не по специальности.
— Простите меня. Я был бестактен. Прошу вас, мне нужно побыть одному.
Франческа вышла из комнаты, не рассчитала силы и слишком громко хлопнула дверью. Немедленно раскаялась в содеянном и просунула голову обратно в дверь.
— Послушайте, я не нарочно. Я вовсе не хотела хлопать дверью.
— Понимаю. Вы ее просто… уронили.
— Опять издеваетесь?
— Господи, да нет же! Все в порядке, спасибо за кофе и оставьте меня одного.
— Хорошо. Если вам что-то понадобится…
Его лицо опять залила странная свинцовая бледность, и глаза приобрели отсутствующее выражение. Франческа закусила губу и осторожненько прикрыла дверь. Вот ведь незадача! Припадочный какой-то. Нехорошо так говорить, но этот англичанин действительно очень странный.
На кухне мадам Трюдо проинструктировала свою новую помощницу.
— Будьте к нему внимательнее. Он немного рассеянный, но очень милый молодой человек. Если позвонит ночью — не смущайтесь, идите. Ему иногда требуется помощь.
— В каком смысле?
— Он начинает задыхаться, нужно открыть окно. Или подать лекарства, если он не может встать.
— Он так болен?
— Мне кажется, это нервы.
— Мадам Трюдо, он же молодой мужчина!
— Ах, моя милая, в наш жестокий век чего только не случается! А уж мужчины… Это такие хрупкие существа!
Франческа отправилась на рынок, обдумывая это удивительное утверждение. Еще одно отличие мадам Трюдо от покойной мадемуазель Галабрю. Та считала мужчин толстокожими и бесчувственными. Интересно, где же скрывается истина?
А он симпатичный, англичанин. Мог бы быть, если б не эта его дурацкая развинченность и отсутствующий взгляд. Прям не человек, а тень. Даже и не вспомнить, какого цвета у него глаза, вьются ли волосы.
Над Луарой неожиданно загорелась яркая, цветов на пять точно, дуга радуги. Франческа тут же забыла об англичанине и вприпрыжку поскакала на рынок, не сводя глаз с яркого небесного моста. Жизнь, в сущности, была прекрасна.
2
На Жьен опустилась тихая ночь. В этом отношении старинному городку очень повезло. Машин здесь было мало, оживленные автомагистрали проходили восточнее и севернее, а большое количество деревьев и кустарника скрадывало все посторонние звуки. По ночам здесь легко было представить, что на дворе стоит девятнадцатый, а то и восемнадцатый век.
После суматошного Парижа, особенно после никогда не засыпающего Монмартра, Франческа первое время не могла привыкнуть к мирной ночной тишине, правда, потом, усилиями неугомонной мадемуазель Галабрю, девушка стала настолько уставать за день, что засыпала, как убитая.
Сегодняшний вечер не стал исключением. В ознаменование завершения этого трудного дня мадам Трюдо торжественно налила в крохотные рюмочки мятный ликер собственного изготовления и пожелала своей молодой помощнице доброй ночи. Через полчаса Франческа погрузилась в сладкий и крепкий сон.
Вначале ей не снилось ничего. Потом возник чудесный пейзаж с радугой, белыми корабликами на горизонте и цветущим садом, абсолютно прекрасный и потому абсолютно нереальный. Франческа-Во-Сне как бы шла по саду, как бы трогала руками огромные цветы, как бы кивала ярким птичкам, а они как бы пели ей в ответ. Потом одна из птичек посмотрела на Франческу-Во-Сне хитрым глазом девицы Галабрю, открыла крошечный клювик и издала пронзительную дребезжащую трель. Франческа-Во-Сне испугалась и бросилась бежать, но противная птица устремилась за ней. Она вилась над головой, то и дело издавая свои омерзительные трели, и не было от нее никакого спасения, хоть ты умри.
Франческа-Во-Сне из последних сил швырнула в птицу чем-то неопределенно-тяжелым и проснулась. В мирной мгле спальни снова задребезжало.
Жилец с четвертого, осенило девушку. Интересно, он еще не помер? Может, он давно звонит?
С этой мыслью она набросила халат на ночную рубашку и ринулась на помощь умирающему.
Пролет до третьего этажа она преодолела на удивление удачно, зато потом споткнулась на ровном месте, зашипела от боли и продолжила свой спринт на четвереньках. Еще пара секунд — и она буквально вломилась в дверь англичанина, врезалась во что-то мягкое и оказалась на полу.
В комнате не горел свет, однако было довольно светло, благодаря луне, светившей прямо в открытое окно. Франческа отбросила с глаз перепутанные волосы и увидела, что англичанин сидит напротив,
