— Дышите глубже, вы взволнованы. Да, милый, я все понимаю, от этих агентурных кличек такая каша в голове, можно и запутаться, но сейчас я и ты, мы вместе, никаких чужих глаз здесь нет, в доме наши люди, так что можешь звать меня моим настоящим именем.
Мэтт издал звук, отдаленно напоминавший истерический смешок либо кваканье перепуганной лягушки на болоте. Сумасшедшим нельзя противоречить, а Триш Хатауэй совершенно очевидно спрыгнула с катушек…
— Милая, а ты не могла бы мне напомнить твое настоящее имя? Я как-то запутался…
— Брюси, зайчик, ты перегрелся или перебрал? Это же я, твоя Миранда, я здесь, с тобой, и сегодня ночью тебе не будет одиноко в постели.
Мэтт едва не поперхнулся при этих словах. Он ошалело смотрел на Триш, а она вдруг улыбнулась ему такой улыбкой, от которой все его гормоны сплясали джигу и переместились в нижние эшелоны тела.
— Дорогой, ты умеешь меня завести, это правда. Обещаю — сегодня ночью я буду той, кем ты мне прикажешь. Знойной Лейлой, Простушкой Триш, Роковой Анжелой — твой выбор, красавчик. Ну а сейчас пойдем в дом. Мне надо осмотреться на позиции.
И Триш Хатауэй решительным шагом направилась к дому.
Два часа спустя док Картер убрал стетоскоп в свой чемоданчик и виновато развел руками.
— Ребята, я и рад бы вас чем-нибудь утешить, да нечем.
Из соседней комнаты, где одевалась после осмотра врача Триш, донеслась бодрая песня. Голос у Триш оказался на удивление сильным, немного хрипловатым, дико сексуальным. Док покосился на дверь и понизил голос.
— Все это безобразие вполне укладывается в диагноз «посттравматическая амнезия», особенно с учетом того, что рассказала мисс Сэнди. Удар по голове спровоцировал потерю памяти, а когда она очнулась, на поверхность ее сознания вышло то, что больше всего занимало ее мысли в последнее время. Честно говоря, я о таком только читал.
— Но, док, она едва поцарапалась! И не на бетон же она упала, на мягкую землю…
— Мэтт, дружок, я приведу тебе обратный пример. Когда на Дона Мартинеса свалилось дерево — прямо на маковку — он не то что не умер и не впал в кому, он стал чувствовать себя гораздо лучше. Исключительно потому, что возомнил себя двадцатилетним против своих кровных шестидесяти трех. И это не слова — скажем, импотенция его действительно прошла…
Сэнди истерически хихикнула.
— Простите, доктор… нервы. И что теперь с ней делать? Везти в больницу?
— Видите ли, милая, я бы сказал, что это совершенно бесполезно и даже в каком-то смысле вредно.
— Как это?
— Ни одна больница не исцелит ее в один момент. Мозг — это самое загадочное, что есть в человеческом организме. Он сам регулирует свою жизнь, если можно так выразиться. В любом случае потребуется некоторое время. Теперь представьте ситуацию: вы привозите мисс Хатауэй в госпиталь, где она начинает нести всю эту околесицу…
Сэнди возмущенно вскинула голову.
— Это не околесица! Это ее собственные романы, она их цитирует слово в слово. Она же не Наполеоном себя возомнила!
Доктор терпеливо покивал головой.
— Хорошо, пусть романы. В госпитале это все равно сочтут бредом, ей назначат сильные психотропные лекарства. Запрут в палате… с моей точки зрения, это лишний стресс. Здесь отличные условия, к тому же, как я понял, на выходные здесь намечается костюмированная вечеринка с ее участием?
— Ну, можно сказать и так…
— Вот и отлично! Пусть себе изображает эту самую Миранду на здоровье. Получается у нее вполне убедительно. Ваше дело — подыграть и не раздражать.
— А если она навсегда уверует в то, что она Миранда?
— Мисс Сэнди. Это будет видно только со временем. Сейчас она немного возбуждена, у нее пограничное состояние — дайте ей успокоиться. Потакайте ей. Подыгрывайте. Ни в коем случае не старайтесь переубедить. Помните: она воображает себя не летающим чайником и не покойной Мерилин Монро, она считает себя женщиной, которую сама же и придумала, а значит — которой и сама в большой степени является. Понимаете? Это та же Триш Хатауэй, только немного более… раскрепощенная. Как я понимаю, она сейчас шпарит по содержанию последнего своего романа? Сэнди горько вздохнула.
— Да. Она не хотела браться за новую книгу, пока не раскрутит этот роман на полную катушку. Триш очень ревниво относится к своим книгам.
— Вот и хорошо. Пусть побудет Мирандой Секстон.
Мэтт, наконец, смог вклиниться в разговор.
— Минуточку! То есть она сейчас на полном серьезе считает, что приехала в этот отель, чтобы поймать международного похитителя бриллиантов?
Сэнди буркнула:
— Ну да. И если все пойдет гладко, она его и поймает — согласно сценарию.
— Вот дьявол…
— Мэтт, боюсь, тебе придется участвовать в этих играх на всю катушку. Мисс Хатауэй, насколько я понял, считает тебя своим… э-э-э… сердечным другом, как выражались в старину, и ждет от тебя поддержки и, прости за откровенность, любви.
— Док, я здесь вообще ни при чем…
— Вы похожи на Брюса Хоука. Она сама мне об этом говорила. Волосы, глаза, рост… даже шрам на щеке. Триш это сильно потрясло.
Мэтт попятился от этих двоих, а они смотрели на него, как кошки на сметану.
Потом доктор откланялся, велел звонить, если что, и уехал, а Мэтта прижала к стенке хмурая и решительно настроенная Сэнди.
— Вот что. Вы сыграете роль Брюса.
— Я не…
— Молчите. Она сейчас выйдет, так что времени на препирательства нет. Джейку я позвоню и переориентирую его. Будет Шефом. Пусть звонит и раздает задания. Джейк только обрадуется — он до смерти трусил.
— Но я не…
— Я — Келли, по книге ее помощница. Она писала ее с меня, тут все в порядке. Своих людей предупредите, скажете, что у Триш небольшой нервный срыв, ее нельзя тревожить.
— Я же не…
— Спецагента изображать — это вообще нечего делать, мой дорогой! Челюсть вперед, цедите слова сквозь зубы, ухмыляйтесь и почаще шлепайте ее по попе.
— По…по…пе…
— Они любовники, не забывайте. У них по окончании задания обычно случается дикий и необузданный секс, а в бою они стоят друг друга. Поэтому стиль общения — грубовато-добродушный, с легким эротическим подтекстом. Хлопанье по попе вполне подойдет.
— Сэнди…
Он многое мог бы ей сказать, этой маленькой рыжей фурии. Например, что считает безнравственным притворяться любовником женщины, которая сама себя не помнит. То, что он не сможет играть роль любовника Триш… Миранды Секстон, потому что больше всего на свете он хочет им быть на самом деле. Он просто может не удержаться — а после этого он перестанет себя уважать…
Сэнди хмыкнула.
— От изнасилования попробую вас уберечь. Сумма, о которой мы договорились, утраивается. В качестве моральной компенсации. Идет?
Перед Мэттом замелькали прекрасные картинки будущего. Новая система отопления. Вторая горничная на смену Рози. Интернет. Запасной генератор. Новый бойлер. Машина для гостей. Снегоходы.
