– Мне не нужны деньги. И благодарность ваша мне тоже не нужна. Засуньте ее себе… куда солнце не светит.
Она едва сдерживала слезы ярости, глядя прямо ему в глаза. Арман невольно поежился под этим огненным ведьмачьим взглядом.
Джессика знала, что хочет сказать. Прокричать, простонать, прошептать.
Оставь мне Элисон!
Она знала, что это невозможно, знала, что этому не суждено сбыться, но сердце рвалось на части, и в горле клокотал стон.
Арман Жермен Мари дю Шателе, барон Рено процедил сквозь зубы:
– Я благодарен вам, независимо от того, нужна ли вам моя благодарность.
Смешно, какие неожиданные вещи замечаешь в самый, казалось бы, неподходящий момент. Когда он говорил об Элисон, когда смотрел на нее, спящую, его красивые большие руки двигались плавно и нежно, но теперь они сжались на колене, жилы набухли, под загорелой кожей четко прорисовались все сухожилия и мышцы… Руки бойца, руки воина.
Как они ласкают, эти руки?
Внезапный жар окатил Джессику с ног до головы. Это было чистой воды сексуальное желание, и девушка пришла в ужас, понимая это. Если так пойдет и дальше, этот потрясающий красавец в момент обведет ее вокруг пальца… нет, вокруг мизинца, а она с радостью позволит это сделать, после чего он просто помашет ей рукой и улетит вместе с девочкой. Нет, даже и махать не будет. Будете вы махать на прощание мебели? Газовой плите? Стиральной машине? Нет, просто заплатите за свет и за газ, запрете дом и уедете. Джессика Лидделл для Армана Рено – всего лишь мебель.
– Вы просто не хотите меня слушать.
– Почему же. Я вижу, что вы злитесь.
– Я не злюсь. Я очень тревожусь.
– Из-за меня?
– Из-за того, что вы собираетесь сделать.
– Мы уже говорили об этом. И закончили с этим вопросом.
Да, говорили, и именно поэтому он не собирался к этому возвращаться. Арман откинулся на спинку, по его лицу блуждала мягкая, немного рассеянная улыбка. Несомненно, что мыслями он был уже в своем доме вместе с Элли. В своем родном доме. В сером, угрюмом, холодном замке, на другой стороне земного шара.
Дался ей этот замок!
– Мистер Рено!
– Я вас внимательно…
– Вы не должны забирать у меня Элисон!
Черный взгляд скрестился с зеленым. Вороненый клинок врезался в бушующее море.
Его голос был тих и задумчив.
– Понятно. Скажите, а почему вы думаете, что я не смогу позаботиться о ней?
Он не спорил, не оправдывался, это было неожиданно. Джессика настроилась на яростный отпор, а вместо этого…
Глядя в эти бездонные черные глаза, Джессика с горечью подумала, что ему, наверное, наплевать на ее ответ. Он ведь уже все решил для себя.
– Потому что вы даже не знаете, что с ней случилось.
– Вот я и хочу знать, что!
– Что ж… Я выписалась из клиники… да, из клиники! Я почти не помню ничего, что было после опознания трупов. Знаете, как они выглядели?!
– Не отвлекайтесь.
– Я выписалась и стала искать Элли. Нашла ее в приюте. Она ведь росла рядом со мной, знала меня с трех лет, но при встрече забилась под стол и начала страшно кричать.
– О боже…
– Врач мне объяснил, что шок был слишком силен. Взрослый человек сошел бы с ума, Элли просто отгородилась от ужаса, который ей пришлось пережить. Она… ей сейчас пять лет, но по состоянию психики она – двухлетний младенец. Со всеми вытекающими последствиями. Памперсы, капризы, плохой аппетит.
– Бедная моя девочка…
– И самое главное. Она перестала разговаривать. Врач сказал, это обратимо, но только при условии отсутствия стрессовых ситуаций. Любых! Теперь понятно, почему я так бегаю здесь перед вами?!
Он удивил ее, гордый и надменный французский аристократ. Красивое лицо залила бледность, он глухо простонал: «Франсуа, что ты наделал!».
Джессика в смятении смотрела на Армана. Он казался искренне потрясенным, но все равно, все равно она скажет ему все в лицо. Скажет, что нельзя играть чувствами других людей. Что нельзя подавлять их своей волей и надменностью. Что Франсуа сбежал из дома именно от него, Армана Рено!
– Знаете, кто вы?! Вы холодный, бесчувственный человек. Без совести, без жалости! Без человеческих чувств.
– Нет!
– Да!!! Теперь мне все ясно. Вы твердо стоите на ногах, барон! Вы не собираетесь уступать ни на дюйм!
– Я и не обязан это делать!
– Конечно! Так же вы поступите и в отношении Элисон! Возьмете за шкирку и увезете силой. А то, что к ней после этого никогда не вернется речь, – на это вам плевать!
– Рассказывайте дальше.
– Нечего рассказывать! Я привезла девочку сюда и не отхожу от нее ни на шаг. Она нуждается в постоянном присмотре. Работа моя накрылась, деньги заканчиваются. Вообще-то все верно. Мне с вами не тягаться, силенок не хватит. Но если в вас осталась хоть капля человеческих чувств…
Арман нахмурился.
– Она уедет со мной немедленно. Я больше ни на миг не оставлю ее одну. Элиза начнет новую жизнь со мной… с нами у себя дома! Во Франции. Где небо синее, нет смога и машин, где весь мир будет принадлежать ей.
– Не-е-ет! Вы этого не сделаете! Я вам не позволю!
Шесть с лишним футов холодной ярости поднялись на ноги и нависли над ней. Она физически ощущала его ненависть.
– Ах, не позволите?
В следующий момент он уже шел к лестнице. На секунду Джессика окаменела, но уже через мгновение обрела неведомые ранее силы и метнулась ему наперерез. Выставила вперед руки и уперлась в стальную грудь врага.
– Вы должны понять… почему девочке лучше остаться со мной…
– Не заставляйте меня применять силу, Джессика. С дороги, иначе я за себя не ручаюсь! Я слишком долго и страшно шел к этому моменту и теперь могу забыть, что женщин бить нельзя. Вы просто не представляете, ЧТО я пережил, КАК я страдал! Если бы не родные, я бы пропал, я бы просто не выжил! Джессика, вы бы уж должны это понять! Можно любить чужого ребенка так же неистово, как и своего собственного. А Элиза – дочка моего младшего брата. Я отдал этому ребенку свое сердце с первого мига его жизни – и навсегда. Теперь ничто не остановит меня!
Могучие руки впились в хрупкие плечи девушки, но Джессике было уже все равно.
– Остановитесь! Если вы действительно любите эту девочку, то выслушаете меня! Она… Она нездорова!
– Интересно! Несколько минут назад вы утверждали, что она абсолютно здорова.
– Физически – да. Но не психически. Вы что, не слушали меня? Она получила слишком страшную травму. Теперь она не может находиться одна… без меня… Не просто не может… это серьезно.
Хватка ослабла. Теперь в черных глазах плескалась тревога. Арман Рено недоверчиво смотрел ей в
