Все дело было в том, что именно сейчас, точнее в лифте Бриттани Кларк приняла очень важное решение. Теперь оставалось самое страшное — сказать об этом Ван Занду.
Она откашлялась и торопливо схватила чашку с остатками зеленого чая. В голове было пусто и гулко.
— Мистер Ван Занд…
— Помолчи. Дело в следующем. Как бы я ни храбрился и сколько бы ни прижимал девчонок по углам, годы берут свое. Я стал старым. И очень устал. Устал, наверное, еще раньше, чем стал старым, но все это вместе меня доконало. Короче, не буду ходить кругами. Я собираюсь отойти от дел.
Моника громко вздохнула, а Бриттани опрокинула пустую чашку на блюдце. Ван Занд трагически заломил бровь.
— Понимаю ваше состояние. Моя старуха чуть кони не двинула, когда я ей об этом сказал — правда, в основном, от радости. Она спит и видит, как мы с ней будем изображать двух благообразных старичков на террасе, попукивая в шезлонгах и потягивая овсяный кисель.
Моника неожиданно прыснула.
— Извините, Дерек… Я с трудом представляю эту картину. Да и миссис Ван Занд…
— Она сдает, моя бирманская кобра. Перестала шастать по пластическим хирургам, занялась гимнастикой цигун, впервые в жизни поплыла на яхте с правнуками — правда, сбежала через три дня. Говорит, ее укачало, потому что они все время бегают, когда не спят.
Бриттани вспомнила миссис Ван Занд — и невольно улыбнулась. Супруга всесильного Ван Занда была моложе мужа на пять лет. Их брак длился уже полстолетия и был украшен своеобразными «звездочками на фюзеляже» в виде четырех детей, девяти внуков и шести правнуков. Пройдя рука об руку с мужем достаточно тернистый жизненный путь, мадам Ван Занд до сих пор сохранила жизнерадостность пятнадцатилетней девчонки, темперамент норовистого мула и страсть к всевозможным авантюрам. Выдав замуж младшую дочь, Сибилла Ван Занд сочла свой материнский долг полностью исполненным и занялась собой. Поднималась в горы, опускалась на дно океана с аквалангом, охотилась на тигров в Индии, на львов в Африке. Освоила виндсерфинг, прыгнула с парашютом (не понравилось!), открыла для себя прелести пластической хирургии, спонсировала два блокбастера в Голливуде — короче говоря, никак не укладывалась в образ типичной старушки.
Самое странное — они с Ван Зандом любили друг друга так же, как и в дни своей молодости.
Сибилла спокойно относилась и к его многочисленным любовницам, и к внебрачным детям, а Ван Занд — Ван Занд всегда возвращался к ней. Ходили слухи, что третьего числа каждого месяца он дарит ей по бриллианту — они познакомились в Кейптауне третьего марта, пятьдесят два года назад. При этом спокойным их брак было назвать никак нельзя — дочь профессионального траппера и охотника на слонов, Сибилла обладала поистине африканским темпераментом и, опять-таки по слухам, несколько раз стреляла в Ван Занда из ружья. Бриттани этим слухам не особенно верила. Либо Сибилла стреляла заведомо поверх головы супруга, либо это были враки. Меткость мадам Ван Занд вошла в поговорку среди завсегдатаев крупных сафари.
До Бриттани внезапно дошел смысл сказанного Ван Зандом, и она тут же забыла о Сибилле.
— Мистер Ван Занд, но как вы себе это представляете? У вас же не просто фирма, у вас империя!
— Ну да, ну да. Империя. Но император устал. Проблема в другом: Моника, ты ведь знаешь моего сына?
— Я знаю обоих ваших сыновей, Дерек.
— Я говорю о том сыне, которого ты знаешь особенно хорошо.
Бриттани бросила на Монику короткий взгляд — и остолбенела. Невозмутимая и хладнокровная Моника покраснела как маков цвет! Бриттани непонимающе посмотрела на босса, впервые в жизни чувствуя себя совершенно лишней. Ван Занд хмыкнул.
— Все-таки я прав насчет баб! Только дураки считают, что у баб язык как помело. Когда доходит до серьезного дела — тайну способна сохранить только женщина. Моника! Посвятим твою начальницу в тайну?
Моника кивнула и заговорила ровным, совершенно спокойным голосом:
— Видишь ли, Брит, много лет назад я была женой Энтони Ван Занда.
— Что? Ты была…
— Мы оба были студентами. Обычный юношеский брак. Долго он не продержался. Энтони привык к другому стилю жизни…
— Скажи прямо, детка, он всегда был испорченным, развращенным и избалованным хлыщом. Ничего удивительного, его же растила моя теща, ведьма старая. Я тогда был в Колумбии, Сиби занималась благотворительностью… или парашютным спортом, точно не помню, вот он и вырос не пойми кем.
Бриттани судорожно пыталась вспомнить родословную Ван Зандов. Первенцем был Джерард — ему уже исполнилось пятьдесят. Потом шли Тара (сорок восемь) и Глен на (сорок три). Энтони был младшим законным отпрыском, и лет ему сейчас было… пожалуй, лет тридцать пять. Значит, и Монике тоже. Как странно — Бриттани никогда не интересовалась, сколько лет ее главной помощнице. И уж тем более не могла предположить, что Моника является, по сути дела, членом семьи Ван Занд.
Моника кашлянула и продолжила:
— Словом, наш брак трещал по швам, а потом и развалился. Я хотела уехать домой, в Огайо, но Дерек меня не отпустил.
— Конечно, не отпустил! Единственная стоящая вещь, которую отколол мой младшенький, это женитьба на Монике. Ее жаль, впрочем, сама дура. Надо было смотреть, за кого идешь.
Бриттани светски улыбнулась:
— Ну, если речь идет о наследнике самого Ван Занда, можно и закрыть глаза на некоторые недостатки…
Она осеклась, потому что Ван Занд и Моника смотрели на нее с одинаковым и очень странным выражением. Вроде как жалели, что ли?
Потом Моника улыбнулась и терпеливо пояснила:
— Энтони учился в университете под девичьей фамилией своей матери. Энтони Роджерс. Я тоже стала не Ван Занд, а Роджерс. Ничего я не знала и не собиралась охмурять богатого наследника.
— Ну и стерва же ты, моя милая Кларки…
— Бросьте, Дерек. Это совершенно естественный ход размышлений, — вздохнула Моника. Я просто расставляю все точки над «i», Брит. После нашего развода Дерек взял меня к себе на работу. Это было тринадцать лет назад… и я ни разу не пожалела. Ни о чем.
Бриттани почувствовала, что краснеет. Ван Занд похлопал ее по коленке.
— Не тушуйся, мисс Кларк. Я тебя вовсе не осуждаю. Именно за твой склад ума я тебя и выбрал. Пылкость и искренность в серьезном бизнесе не приветствуются. Идем дальше. Джерард занимается своей океанологией, торчит на Большом Коралловом рифе, родил уже четвертого и выдал замуж дочку — все в Австралии. Возвращаться он не хочет ни под каким соусом, а характер у него мой, что решил — не отступит. Тара и Гленна… я их бракам никак не препятствовал, но, с моей точки зрения, вышли они за идиотов. Впрочем, это их дело. Внуки меня устраивают больше, но они еще молоды. Все опять упирается в Энтони. Надо сказать, годы не прибавили ему ума, так что он по-прежнему оболтус. Недавно переехал в Лос- Анджелес и теперь гоняет по Калифорнии на «феррари», набитом старлетками — это для него верх счастья. Спрашивается — кому я должен оставлять упомянутую империю?
— В любом случае кому-то из ваших детей.
— Правильно, но тогда все достается Энтони — а в этом случае проще продать все за наличные и торжественно сжечь всю эту гору денег где-нибудь посреди Сахары.
— Управлять компанией все равно будет совет директоров…
— Чужие люди? Ха! Нет, я буду ждать внуков. Марк, Джереми, Гай, Дик… отличные мальчишки, но в боссы им идти рановато. Мне нужен человек, который будет железной рукой держать все мое хозяйство в кулаке — прекрати хихикать, Моника!
— Каламбур…
— А? Черт… Язык у вас… Не сбивай меня! В общем, так: я решил передать управление компанией тебе, Бриттани Кларк. Ты меня устраиваешь больше всех — из всей банды, которая рулит в моем
