женившись на Кэти, но исправить ее никогда не поздно. В заключение этой пламенной речи Лучиана выплеснула Кэти в лицо бокал вина – и, как ни странно, это привело Кэти в хорошее расположение духа. По крайней мере, стало совершенно очевидно, что: а) Миа была абсолютно права и б) Лучиана чокнутая.
Кэти решила заодно потренироваться в роли хозяйки – и отдала распоряжение Микеланджело подготовить комнаты в хозяйском крыле, а синьорину дель Боска перевести в гостевое. Показалось ей – или она просто выдавала желаемое за действительное, – но в глазах дворецкого при этом промелькнул дьявольский огонек удовлетворения…
Когда Лучиана попыталась закатить скандал, Кэти невинно затрепыхала ресницами и сообщила, что собирается начать готовить детскую для наследника ди Каррара – а для этого лучше подходят комнаты в восточном крыле, да и комнаты Алессандро там поблизости. Лучиана скрежетнула зубами, но против такого довода выступить не осмелилась. Вернее затаилась – чтобы дождаться подкрепления и смести соперницу с лица земли.
Переехав в соседние с Алессандро комнаты, Кэти почувствовала себя намного лучше и приказала отныне накрывать ей завтрак, обед и ужин в ее собственной маленькой гостиной. Взбешенная Лучиана, лишенная всякой возможности скандалить, укатила в Рим – и в доме воцарились мир и покой.
Беременность давалась Кэти нелегко – и она решила потихоньку возвращать себе былую форму. В отсутствие надзирателей можно было ни перед кем не отчитываться – и Кэти стала много гулять пешком, заодно изучая окрестности. В первый день прогулка ее совершенно измотала, но уже на следующий день от токсикоза не осталось и следа – свежий воздух в буквальном смысле исцелял измученный организм будущей матери.
Вскоре она совершила вылазку в деревню Корто д'Амбруццо и была совершенно очарована и аккуратными белостенными домами, и приветливыми жителями. Деревня была довольно большой, здесь имелись почта, несколько магазинчиков и маленькое уютное кафе, в котором Кэти выпила чашку вкуснейшего шоколада и съела вазочку взбитых сливок…
Жизнь вроде бы налаживалась, только без Сандро было очень одиноко…
Через десять дней вернулась свекровь, вслед за ней прикатила и Лучиана. Синьора Франческа немало удивила Кэти тем, что рассыпалась в горячих извинениях за то, что так надолго оставила невестку в одиночестве. Лучиана немедленно вклинилась и наябедничала, что Кэти заставила ее переехать – и тут молодую синьору ди Каррара ждал очередной шок.
Франческа спокойно и одобрительно кивнула в ответ на рассказ Лучианы и повернулась к невестке.
– Ты молодец, Катарина. Пора начинать готовиться к появлению на свет самого маленького и самого главного обитателя этого дома. Я и сама хотела переговорить с Алессандро, но ты меня опередила.
Кэти решила, что у нее слуховые галлюцинации, но уточнять благоразумно не стала. Франческа безмятежно продолжала:
– Думаю, детскую нужно сделать в маленькой гостиной – там тихо, в окнах двойные рамы, а вход только один, через твою спальню. Весной, когда малыш присоединится к нам, с той стороны дома расцветет глициния – это божественное зрелище!
Окаменевшая Лучиана напоминала статую самой себя. Кэти вытаращила глаза до пределов возможного и слушала затаив дыхание.
– Дальше по коридору у нас спальня и кабинет Сандро, это хорошо, он всегда сможет тебе помочь – или, наоборот, уйти к себе и дать вам с малышом спокойно отдохнуть. Очень удачное решение, мне кажется. Завтра же я закажу красивые обои для детской и все самое необходимое, ну а настоящее приданое мы достанем только тогда, когда малыш уже появится на свет.
Она улыбнулась – странно беспомощной, доверчивой улыбкой, осветившей ее строгое лицо, и Кэти вдруг поняла, что мать Алессандро совсем не старая, ей не больше шестидесяти, а еще – еще она очень красивая…
У Кэти перехватило горло, она порывисто шагнула к свекрови.
– Синьора Франческа… Франческа, это замечательно! А кроватку? Кроватку мы тоже закажем?
Свекровь снова улыбнулась – на этот раз загадочно и нежно.
– О нет. Мы, итальянцы, страшно суеверны. Нехорошо готовить приданое, пока ребенок не родился. Колыбель появится в детской в свой час… не волнуйся, она тебе понравится.
Еще через пару дней вернулся Алессандро, и при виде него Кэти испытала такую радость, что мрачные мысли на время забылись. Они встретились в холле, и Сандро, смеясь, целовал ее глаза и губы, осторожно гладил округлившийся живот – а Кэти млела от счастья.
Пока он принимал душ с дороги, Кэти спустилась в столовую, напевая что-то под нос. Настроение у нее было прекрасным, она даже душеньке Лучиане улыбнулась – тем более что со вчерашнего дня видела ее впервые, а это всегда бодрит.
– Привет, Лучиана.
– Улыбаешься… Песенки мычишь… Ничего, скоро перестанешь. Недолго тебе осталось.
С этими словами Лучиана повернулась к Кэти спиной – а хорошее настроение вздрогнуло и стало отступать…
За обедом оно отступило окончательно. Такое ощущение, что в душе Сандро подменили – на все вопросы он отвечал скупо и сухо, хмурился и явно старался не смотреть на Кэти. К концу обеда атмосфера за столом уже практически искрила, и Кэти еле дождалась десерта, чтобы извиниться и удрать к себе в комнату… На пороге ее догнал негромкий, но отнюдь не ласковый голос Сандро:
– Зайди в кабинет, надо поговорить.
Опять начинается, устало подумала Кэти.
Что на этот раз? Чавкала, когда ела суп? Не с той ноги подошла к столу?
Алессандро мрачно ковырял ложечкой лимонное сорбе, почти не слушая то, что говорили мать и Лучиана. Его душил бессильный гнев.
Он влюблен в эту женщину, он хочет ее так сильно, как никогда не хотел ни одну из своих многочисленных любовниц.
Он занятой человек, в его руках сосредоточены нити управления целой бизнес-империей, и потому он имеет право рассчитывать на то, что его домашняя, частная жизнь упорядочена и отлажена, как швейцарский часовой механизм.
Почему она все время поступает наперекор? Почему никак не может усвоить правил поведения в новой семье? Надо было серьезно поговорить с ней давным-давно – но что же делать, если в присутствии Кэти мозг начисто отказывается работать, а в дело вступают исключительно основные инстинкты?
Сандро прервал на полуслове Лучиану, взахлеб рассказывавшую о последнем показе мод, рассеянно извинился и поднялся из-за стола, чувствуя себя страшно усталым и каким-то… растерянным, что ли.
– Простите меня, дорогие мои, но я очень устал с дороги, и мне необходимо переговорить с Кэти. Я вас оставлю.
Войдя в кабинет, он увидел, что Кэти снова стоит у окна, обхватив себя за плечи, и неотрывно смотрит куда-то вдаль. Сандро вдруг захотелось подойти, обнять ее, подхватить на руки и убаюкать… Вместо этого он кашлянул и негромко произнес:
– Кэт, ты моя жена, и твое положение в обществе обязывает тебя соблюдать некоторые правила, которые…
Ее голос прозвучал устало, совершенно без вызова:
– Что я опять сделала не так? Ковыряла в носу? Чесалась за столом? Или ты собираешься отправить меня обратно в гостевую спальню, потому что тебе нажаловалась Лучиана?
– При чем здесь Лучиана, она не жаловалась…
– Я видела, как вы разговаривали. Хочешь сказать, у вас с ней есть еще какие-то общие дела?
– Кэт… Можешь называть это «жаловалась». Важнее суть. Мне сообщили…
– Нажаловались.
– Сообщили, что в мое отсутствие тебя видели в деревенском баре.
– Где я хлестала граппу из бутылки, пела песни и плясала на столах в компании пьяной матросни. Сандро, не смеши меня. В Корто д'Амбруццо нет никакого бара, всего лишь милое домашнее кафе. Я устала
