своими рассудительными речами вновь успокоил мою совесть, а доктор Лаплант заверил, что я скоро поправлюсь и буду как новенький.
Но в глубине души я чувствовал, что это неправда.
8
Верхняя Бзыбь, Абхазская АССР, Земля
Доктор Петр Сергеевич Сахвадзе и его пятилетняя дочь Тамара екали по Черноморскому шоссе на юг от Сочи, направляясь к уникальной области Советского Союза, которую географы именуют Абхазией, а местный люд – более поэтичным названием Апсны, Земля Души. Горные деревушки славятся своими долгожителями; по приблизительным подсчетам, кое-кому из них больше ста двадцати лет. О необычном пророческом даре изолированной народности обычно умалчивают, а если спросить самих абхазов, они только посмеются и ответят, что все это бабушкины сказки.
Так говорила и жена Петра Сахвадзе Вера вплоть до страшного дня смерти, что настигла ее неделю назад.
До сих пор не в силах опомниться, Петр машинально управлял автомобилем, не отдавая себе отчета, что за странное наваждение погнало его неведомо куда. Стояла почти тропическая жара, и Тамару на заднем сиденье «Волги-универсала» сморил сон. Дорога, пролегшая южнее Гагры, вилась меж табачных плантаций, цитрусовых рощ, пальм и эвкалиптов, углубляясь в окаймленную горами долину большой реки Бзыби. На дорожной карте Верхняя Бзыбь не отмечена, но, судя по всему, деревня где-то здесь, в долине. Петр свернул с шоссе, что ведет к озеру Рица, и остановился у сельского магазинчика, рядом с минеральным источником.
– Пойду куплю газировки, – сказал он. – И заодно дорогу узнаю. А то еще заплутаем в этих горах.
– Не заплутаем, – серьезно отозвалась дочь.
Петр принужденно засмеялся.
– Все равно спросить не помешает.
Но продавщица, когда он стал ее расспрашивать, неодобрительно покачала головой.
– Верхняя Бзыбь? Чего вы забыли в такой глухомани? Туда и по козьей тропе не доберешься. Поезжайте вы лучше на Рицу.
Но Петр настаивал, и она туманно объяснила, то и дело повторяя, что отыскать деревню непросто, да и труда не стоит. Люди там странные, негостеприимные какие-то. Петр поблагодарил и вернулся к машине. Сев за руль, он подал девочке бутылку воды и угрюмо бросил:
– Говорят, дорога в Верхнюю Бзыбь непроходима. Тамара, мы не можем так рисковать.
– Не волнуйся, папа. Они ждут нас и не дадут в обиду.
– Ждут? Но я не писал и не звонил туда.
– Мамочка их предупредила, они сказали мне об этом.
– Вздор! (Какого черта он сюда потащился? Безумие! Может, горе окончательно лишило его разума?) Мы разворачиваемся и едем домой! – заявил он, силясь унять дрожь в голосе.
Включил зажигание, дал задний ход, но, видимо, слишком резко нажал на газ – мотор заглох. Петр вполголоса выругался и несколько раз попытался завести мотор. Чертовщина! Что же случилось с машиной? Или с ним? Неужели он теряет рассудок?
– Ты забыл о своем обещании? – спросила Тамара.
Петр ошарашенно повернулся к ней.
– Обещании? Каком обещании?
Тамара молча, не мигая смотрела на него. Он отвел глаза и закрыл лицо руками. Вера! Ну почему ты раньше мне не открылась? Я бы попытался понять – все же твой муж не какой-нибудь узколобый дундук! Просто мне и в голову не приходило, что члены одной семьи могут…
– Поедем, папа, – настаивала Тамара. – Нам еще далеко, а ехать надо медленно.
– Машина не заводится, – глухо откликнулся он.
– Заведется. Попробуй.
Он повернул ключ, и «Волга» послушно заурчала.
– Так, понятно. Тоже их проделки? Тех, что ждут нас в Верхней Бзыби?
– Да нет, папа, ты сам ее завел. Теперь все в порядке.
Девочка поудобнее устроилась на сиденье и стала потягивать газировку, а Петр Сахвадзе свернул на узкую тропу, теряющуюся в горах Кавказа.
Обещание.
Неделю назад, после автомобильной аварии, Вера, умирая на руках мужа, прошептала:
– Петя, все вышло так, как говорила Тамарочка. Она предупреждала, чтоб мы не ездили сюда. Бедный ребенок… что с ней будет? Какая же я дура! Отчего я их не послушала?.. И ее тоже?.. Теперь я умру, она останется совсем одна и может испугаться… Ах! Ну конечно же, так и надо поступить!
– Молчи! – в отчаянии проговорил Петр. – «Скорая» уже едет…
– Я так далеко не вижу, как Тамара, – прервала его жена, – но знаю, мне конец. Петя, обещай, что исполнишь мою просьбу…
– Ты же знаешь, я на все готов для тебя.
– Поклянись, Петя… Подойди ближе. Если ты меня любишь, то сделаешь все, как я скажу.
Он обхватил руками ее голову. Свидетели несчастного случая тактично отошли подальше, а Вера заговорила так тихо, что лишь он мог ее расслышать:
– Ты отвезешь Тамару к моим старикам, в селение Верхняя Бзыбь, и оставишь ее там по меньшей мере на четыре года, пока ей не исполнится девять. Тогда ум ее обратится к миру, а душу уже ничто не возмутит. Навещай ее, когда захочешь, но забирать Тамару оттуда ты не должен.
– Отослать нашу девочку?! – потрясенно переспросил доктор. – Увезти из Сочи, где она ни в чем не нуждается, куда-то в глушь? И потом, какие родственники?.. Ты же говорила, что у тебя нет родных, что они погибли на войне!
– Я солгала тебе, Петя, и себе солгала.
Темные, подернутые туманом глаза Веры, как всегда, завораживали его. Но он понимал, что ее просьба ни в какие ворота не лезет. Оставить единственного ребенка у незнакомых людей, невежественных горцев? Невероятно!
Шепот Веры становился натужным. Она еще крепче стиснула его руку.
– Знаю, тебе это кажется нелепостью. Но Тамара должна уехать, чтоб не остаться одной в самый критический момент. Я… Я помогала ей, как умела. Но на мне лежит страшная вина за то, что я отреклась от своего наследия. Ты заметил… мы с Тамарой… обе с чудинкой. Ты смеялся над книгами Васильева… Но в них все правда, Петя. Людям свойственно злоупотреблять властью! Ненасытные карьеристы извратили нашу мечту о светлом коммунистическом завтра. Я надеялась… вместе с тобой… когда Тамарочка станет постарше… Дура, дура! Старики были правы, когда говорили о душевном спокойствии… Умоляю, отвези Тамару в Верхнюю Бзыбь… Там о ней позаботятся…
– Вера, милая, не волнуйся, тебе нельзя…
– Поклянись! Поклянись, что отвезешь к ним нашу дочь! – Голос ее прервался, дыхание стало хриплым и судорожным. – Поклянись!
Что ему оставалось?
– Да, да, клянусь!
Вера улыбнулась бескровными губами и закрыла глаза. Вокруг них шептались люди, гудели машины, останавливаясь посмотреть, что произошло на забитом Черноморском шоссе, неподалеку от Мацесты. Вдали раздавался вой сирены «скорой помощи», вызванной из Сочи, хотя помощь была уже не нужна. Верины руки разжались, дыхание замерло, но Петру почудилось, будто она сказала:
Петр наклонился и поцеловал холодные губы. Потом встал, чтобы встретить врачей, назвал себя, ровным голосом распорядился отправить тело в больницу для совершения всех формальностей. Веры не стало, и колдовские черты сразу рассеялись. Обещание?.. Конечно, он не мог отказать умирающей. Но
