– Выпьем же за душу!.. И за эту маленькую девочку, дочь нашей бедной Веры… За девочку, что должна поведать людям нашу древнюю тайну и открыть им путь к счастью и миру.
Односельчане на сей раз откликнулись беззвучно. И Петр, слегка отяжелевший от вина и вкусной еды, удивился, что услышал их мысль:
Выпили, поднялся приветственный гомон, старухи утирали глаза платками. Неутомимая Дария проворно убирала со стола. Скоро должна была начаться следующая часть празднества, состоящая из песен и плясок. Старики вышли подышать свежим воздухом и облегчиться в деревянной будке на отшибе. Мужчины набивали чубуки, женщины о чем-то судачили – тихонько, как голубки. Петр поискал глазами Тамару; она играла в отдалении с детишками. Видно, и впрямь родственная душа. Сердце его защемило от горечи еще одной утраты.
Селиак подошел к нему и пригласил немного пройтись.
– Ну, сынок, пришло время ответить на твои вопросы. Да и сам я хочу кое о чем спросить.
Они углубились в рощу столетних каштанов, чьи ветви были отягощены еще незрелыми плодами.
– Мне пора трогаться в обратный путь, – сказал Петр. – В темноте по этой дороге ехать страшновато.
– Оставайся, переночуешь. Я уступлю тебе свою постель.
– Вы очень добры, – официальным тоном произнес Петр. – Но в Сочи меня ждет срочная работа, больные… На мне большая ответственность… с потерей Веры она станет тяжелее.
– Знаю, она была тебе не только женой, но и помощницей, – медленно кивнул старик. – Вы подходили друг другу. Я рад, что, отказавшись от родни, Вера все же сделала хороший выбор. Неисповедимы пути Господни.
Несколько минут они молчали. Издалека доносились конское ржание и смех детей.
– Ты ведь грузин, сынок. – Это было скорее утверждение, чем вопрос. – Но по рыжим волосам и светлой коже я понял, что у тебя в родне есть черкесы.
– Да, – сухо отозвался Петр, – во мне течет и та и другая кровь.
Огненно-рыжие волосы, теперь, к счастью, седеющие, были мучением всей его жизни; он наградил ими и дочь, но Тамара, наоборот, гордилась своими волосами.
– У кавказских народов необъятная душа, – заметил Селиак. – Хотя нынче многие стали забывать о древних обычаях… Правда ли, что Один из твоих предков принадлежал к племени с еще более широкой душой, чем народ Апсны? Я говорю о бродячих цыганах.
Петр удивленно вытаращил глаза.
– Слышал про какой-то скандал, будто моя бабка со стороны матери забеременела от цыгана как раз перед свадьбой. Но как вы можете знать об этом?!
– Ой, сынок, – рассмеялся сто двадцатилетний патриарх Верхней Бзыби. – Пора бы уж тебе догадаться, как я могу знать об этом и о том, что твоя жена была необыкновенной женщиной, и дочь такая же, потому тебе и ведено привезти ее к нам.
Петр застыл на месте. Ему отчаянно хотелось снова протрезветь, освободиться от чар, против которых много лет назад восстала Вера, сбежав на Черноморское побережье, к цивилизации…
– Да, – подтвердил Селиак, – Вера покинула нас, потому что не любила того, кого мы выбрали ей в мужья. Но вместо свободы она попала в новую ловушку – в тенета диалектического материализма. Она вычитала в книжках и наивно поверила тому, что природу человека можно привести к совершенству путем социалистической революции. Наш древний путь души она сочла суеверием, реакционными предрассудками, противоречащими основным законам марксистской философии, и отреклась от своих корней – уехала в Сочи перед самой войной. Стала работать в больнице и учиться, жила достойно и до конца осталась верна партийному долгу и профессии врача. Вера забыла, кем была прежде, закружилась в суете современной жизни. Мы годами взывали к ней – она не отвечала, и мы оплакивали потерю. Довольно поздно, помимо нашей воли, она выбрала себе настоящего спутника жизни и в сорок два года родила вашу благословенную дочь.
Петр упорно избегал взгляда старейшины. Они остановились на краю каменистого обрыва в каштановой роще. Спускающиеся уступами поля и пастбища отливали зеленью и золотом. К оградам, словно миниатюрные жилые комплексы, лепились сотни побеленных ульев, куда невозмутимые кавказские пчелы несли поздний нектар для душистого меда, составляющего основной доход деревни. На лугах еще цвели тимьян, и амброзия, и донник, и красный клевер, наполняя свежий воздух божественными ароматами. Кузнечики уныло стрекотали в предчувствии морозов, что уже посеребрили северные отроги гор. Именно здесь, в этих горах Ясон искал золотое руно; отсюда Прометей выкрал священный огонь; здесь непокорные племена, возглавляемые столетними вождями, отбрасывали волну за волной всех иноземных захватчиков. Апсны, Земля Души, страна легенд, где, по слухам, человеческий ум творит чудеса, упорно отвергаемые наукой. Однако не все ученые придерживаются традиционных взглядов. Кроме достопочтенного Васильева, верили в это и другие. Знаменитый Николай Николаевич Семенов, получивший в 1956 году Нобелевскую премию в области химии, благосклонно отозвался о серьезных психологических исследованиях, ведущихся в Великобритании и Америке. Ну хорошо, даже если такие феномены, как телепатия и психокинез, существуют, какая от них польза человечеству?
Селиак Ешба наклонился и поднял с земли зеленый каштан.
– А от него? – спросил он, сверкнув глазами. – Кожура очень твердая, станешь очищать – руки замараешь, а под ней еще одна оболочка, и только сорвав ее, доберешься до ядрышка. Но каштаны вкусны и питательны, и терпеливый, дальновидный человек может посадить их в землю и со временем собрать тысячекратный урожай. – Селиак внимательно осмотрел зеленый плод и поморщился. – Ох, уж эти долгоносики! – И бросил червивый каштан через изгородь. – Может, козы съедят… Для посадки деревьев надо отбирать лучшие семена.
– Как вы, да? – горько усмехнулся Петр. – Я понимаю, что это аллегория. Но даже если она применима к Тамаре… все равно девочка еще очень мала.
– В маленьком теле скрыты душа и ум великана. А кроме нее, есть и другие… их пока немного, но с каждым днем становится больше и больше… по всему миру.
Петр резко повернулся и в упор взглянул на долгожителя.
– Откуда вы можете это знать?
– Знаем.
– Что, телепатия?
– Да нет, это у нас умеют немногие, да и то на небольшие расстояния. Истинное знание вырастает из близости к земле, со сменой времен года, с течением лет и веков. Здесь, на этой земле с ее плодородными долинами и глубокими пещерами, человек впервые научился мечтать. Да! Именно здесь, на Кавказе, долгими зимами, когда древние люди томились по весеннему теплу. Лишь тяготы жизни учат мечтать о долгом процветании. Знаешь, отчего каштаны не плодоносят в тропиках? Им не хватает зимы. А в старину зима нужна была вдвойне. В первую зиму созревал плод, во вторую отпадала кожура и ядро освобождалось для новой завязи. Ум человеческий зреет гораздо дольше, но мы тоже пережили первую великую зиму и накопили силенок Веками ум наш медленно развивался, мы обретали навыки в обладании физическим миром и природой.
– Вот как? И теперь, по-видимому, лучшие плоды готовы упасть? Зима грядущей ядерной войны – она возвестит вашу духовную революцию? А мы будем ждать, когда из дымящегося пепла восстанут сверхчеловеки и примутся распевать телепатические погребальные песнопения!
– Может быть и такое, – согласился старик. – Но человек вовсе не обязан ждать, пока сгинет кожура, если он полон решимости и не боится замарать руки. Будь с нами заодно, сынок. Помоги подготовить твою дочь к встрече с ей подобными и к достойному применению ее дара. И тебе, и мне придется расплачиваться за это, но мы не имеем права покорно ждать, чтобы страшная стихия сделала за нас нашу работу…
Селиак протянул Петру свою загорелую руку и улыбнулся.
9
Берлин, Нью-Гемпшир, Земля
Решение убить брата пришло в пятницу, когда он выходил из ворот бумажной фабрики и вслед ему
