мы идем по тропе.
Прошел почти час, прежде чем Фелиция вернулась, чтобы сообщить: путь через поляну свободен. Небольшой отряд возобновил движение, приняв, как советовал Ричард, влево от звериной тропы. Идти теперь приходилось не по торному пути, проложенному носорогами, а напролом сквозь перепутанные ветви колючего кустарника. Продвигаться, соблюдая тишину, стало невозможно. К тому же, шум в первобытном лесу стоял, как в зоопарке в часы кормления животных. Поэтому путешественники, отбросив осторожность, прокладывали путь топориками из витредура и большим плотницким топором Клода. После двух часов изматывающей работы они подошли к довольно широкому ручью и двинулись вверх по его течению в ту сторону, где лес был менее густым.
— Мы находимся на террасе над озером, — сообщил своим спутникам Клод. — Тропа, ведущая в форт, должна быть где-то здесь рядом. Прошу соблюдать полнейшую тишину и смотреть в оба.
Осторожно, крадучись, двинулись дальше, стараясь держаться в тени гигантских секвой и древовидных папоротников. И все же, обходя огромную паутину величиной с обеденную скатерть и почти падая от усталости, путешественники угодили прямо на тропу, которая вела в форт. К счастью, тропа, пролегавшая между непроходимыми кустарниками, была пустынна.
Фелиция наклонилась над кучей помета халикотерия.
— Холодный. Здесь проходили часа два назад. Видите следы, ведущие на север?
— Они вернутся, — предупредил Клод. — И если у них есть амфиционы, то нас могут выследить. Нужно стереть наши следы и поскорее убираться отсюда. Теперь, когда мы поднялись повыше, лес станет не таким густым, и идти будет легче. Нужно войти в какой-нибудь ручей, чтобы убить запах.
Деревья немного расступились, но продвигаться не стало легче. Примерно через час, в течение которого отряд в основном шел по руслу высохшей реки, склон над приозерной террасой стал круче. Появились отдельные скалы величиной с дом. Ветер затих, и изнурительный полуденный зной доводил путешественников, упорно взбиравшихся по склону, до изнеможения.
К тому времени, когда решили сделать привал, глазам путешественников открылось огромное озеро. На юге виднелись паруса, казавшиеся издали неподвижными, но сказать, чьи лодки — рабов в ошейниках или беглецов, было решительно невозможно. Какая судьба постигла Бэзила и его подопечных? Как там Иош, цыгане с их донкихотским планом нападения на сторожевой пост? По мере того как склон становился все круче, разговоры умолкли. Надежды на то, что удастся преодолеть первый горный хребет, начали меркнуть после того, как одна из кроссовок Ричарда вышла из строя, распоротая острым обломком камня, и пирату пришлось переобуться в гораздо менее удобные морские сапоги. Амери, не совсем твердо державшаяся на ногах, все еще нывших от верховой езды, оступилась на склоне, и несколько больших камней, сорвавшись, ударили шедшего за ней Клода, оставив на его плече и руке синяки.
— На самый верх нам сегодня не забраться, — проворчал Ричард. — У меня на левой пятке вскочил здоровенный пузырь, а Амери того и гляди упадет без сил.
— Нам осталось не очень много, несколько сот метров, — возразила Фелиция. — Если ты не можешь идти, я понесу тебя! Я хочу взглянуть на ту местность, по которой собираемся двигаться завтра. Если нам повезет, мы сможем заметить сигнальные огни у форта или даже вдоль тропы, поскольку быстро темнеет.
Клод заявил, что еще вполне способен идти самостоятельно. Фелиция дала одну руку Ричарду, другую — Амери и с силой повлекла их за собой. Восхождение было медленным, но вскоре после того, как солнце зашло за холмы на другом берегу озера, путешественники достигли вершины.
Когда все отдышались, Клод предложил:
— Почему бы нам не устроиться с восточной стороны вон тех огромных валунов? Там сухо, место укромное, и вряд ли кто-нибудь заметит, если мы разведем ночью костер. Пойду-ка соберу немного дров.
— Неплохая идея, — одобрила Фелиция. — А я отправлюсь на разведку.
С этими словами она скрылась среди скал, а остальные путешественники принялись зализывать свои раны; расставлять палатки из декамоля, укрепляя полотнища землей, потому что каждая капля воды была на счету и обычный водяной балласт в горных условиях был бы расточительством; раскладывать бисквиты, вафли и альгипрот с привкусом сыра. К тому времени, когда Клод собрал кучу сухого хвороста, вернулась Фелиция. На одном плече у нее небрежно висел лук, в руке она держала за задние ноги трех каких-то зверьков, похожих на сурков.
— Чем не Диана! — засмеялся Клод. — Давай я сниму с них шкуру и разделаю.
С наступлением темноты путешественники развели огонь, поджарили добычу и съели, с наслаждением смакуя каждый кусочек мяса. После ужина Ричард и Клод забрались в свои палатки и сразу уснули. Амери, хотя голова ее раскалывалась от усталости, все же сочла своим долгом убрать остатки трапезы, простерилизовать посуду и столовые приборы, скатать их снова в шарики декамольной пленки и спрятать в рюкзак. Добрая большая девочка, всегда готовая прийти на помощь другим!
— Я вижу форт, — раздался из темноты голос Фелиции.
Амери подошла к ней. Горный хребет круто обрывался на юго-запад. Молодая луна висела над озером, и мириады незнакомых плиоценовых звезд отражались в воде, позволяя отличать ее от непроницаемо-черной суши. Далеко к югу на берегу озера виднелось несколько оранжевых пятнышек.
— Далеко ли до форта? — спросила Амери.
— Километров пятнадцать, не меньше. Может быть, даже больше. Смотря по тому, как летит гриф, — рассмеялась Фелиция, и Амери внезапно словно пробудилась, испытав хорошо знакомое чувство страха и восхищения. При свете звезд стоявшая рядом фигурка едва угадывалась изящным силуэтом, но Амери знала, что Фелиция смотрит на нее.
— Они не поблагодарили меня, — сказала спортсменка тихим голосом. — Я возвратила им свободу, а они не поблагодарили меня. Они все еще боятся меня. А этот безмозглый идиот Дугал… Никто из них, даже ты, не поняли, не почувствовали, почему я чуть не…
— Но не могла же ты убить его, Фелиция! Одумайся! Что ты говоришь!
— Убить его было бы одно удовольствие. Я бы с наслаждением убила его, — проговорила спортсменка, подходя ближе. — Я вынашивала свои планы, о которых никому не рассказывала. И главная роль в них отводилась золотому ожерелью. Не только для того, чтобы освободить нас, но и спасти всех остальных — Брайана, Элизабет, Эйкена, Стейна. Освободить всех людей, попавших в рабство! Понятно? Я действительно могла бы это сделать! С золотым ожерельем я могла бы укротить ту неведомую силу, которая находится во мне, и воспользоваться ею.
— Мы все очень благодарны тебе, Фелиция, — услышала Амери как бы со стороны свой запинающийся голос. — Поверь, я говорю совершенно искренне. Просто мы были настолько потрясены случившимся, что не могли сказать ни слова. Что же касается Дугала, то он действовал слишком быстро, и Бэзил и Иош не успели остановить его. Кроме того, все были вне себя после схватки и не сразу поняли, что он сделал, выбрасывая ожерелье. Сам же Дугал, по всей видимости, думал, что лишает Эпону ее силы.
Фелиция не произнесла в ответ ни слова. Помолчав, Амери добавила:
— Может быть, тебе еще удастся раздобыть другое золотое ожерелье.
Последовал вздох.
— Теперь тану знают обо мне, и раздобыть ожерелье будет очень сложно. Но я попытаюсь. Может быть, подкараулю другой караван или даже отправлюсь в Финию. Но это будет трудно, и мне потребуется помощь.
— Мы тебе поможем.
Фелиция тихо рассмеялась.
— Я сама тебе помогу, Фелиция. На какое-то время мне расхотелось становиться отшельницей.
— Спасибо. Твоя помощь мне понадобится, Амери. Ты мне очень нужна.
— Фелиция, только пойми меня правильно.
— Я все понимаю. И помню о твоем обете самоотречения. Но ты дала свой обет шесть миллионов лет назад в совершенно другом мире. Здесь же я нужна тебе ничуть не меньше, чем ты мне.
— Я действительно нуждаюсь в твоей защите. Мы все нуждаемся.
— Тебе нужна не только защита.
Амери отпрянула, споткнулась о камень и упала, поранив себе руки.
