— Ну, давай сажать остальных? Нам же еще возвращаться за второй партией. Думаю, сегодня мы без труда переправим всех.
— Надо будет выставить дополнительный дозор у кратера, — сказал Бэзил уже на пути к самолету. — Ведь случись что-нибудь — домой не на чем будет добираться… Правда, как заметит в далеком будущем твой земляк Ювенал, «quis custodiet ipsos custodes?» note 20
— Может, и я бы не устоял, если б умел обращаться с этими штуковинами, — засмеялся Альдо и добавил: — И если б не соблазн залезть в один прекрасный день на Розу — с тобой, compare mio note 21.
— Мы так близки к цели, Альдо. Теперь особенно обидно будет, если произойдет что-нибудь непредвиденное…
— Что может произойти? Да не волнуйся ты, завтра будем дома!
Бэзил, казалось, не разделял его оптимизма.
— У меня есть причины для волнений, поверь.
— Неужели опять Тонгза? — Альдо презрительно выпятил губу. — Не думаю. Фронси такого страху нагнала на этого провизора, что он теперь в отхожее место один не пойдет.
— Нет, боюсь, дело посерьезней будет. Хотя незачем тебя этим обременять. Я руководитель экспедиции и должен справиться сам.
— Да уж, доля центуриона незавидна. Если не ошибаюсь, им иногда приходилось и отдавать приказы.
Некоторое время они шагали молча. Оказалось, что и в снежной стране солнце припекает вовсю. Уже на подходе к машине они стащили через голову вязаные шлемы и расстегнули спасательные жилеты.
— Будь здесь вождь Бурке, — снова заговорил Бэзил, — уж он бы не стал медлить. А мою кровь, видно, разжижили столетия цивилизации. Можно я задам тебе гипотетический вопрос?
— Валяй, — растерянно проговорил Альдо.
— Предположим, прошлой ночью наш испытанный товарищ в разговоре с другим испытанным товарищем попытался склонить его к измене. Второй, будучи моим… ммм… тайным осведомителем, притворился, что клюнул на приманку, а сам доложил обо всем мне.
— Господи Иисусе Христе!
— Предположим, до сих пор гипотетический изменник вел себя образцово. Допустим, это человек выдающихся способностей, очень нужный нам человек, но не пилот, потому и надеялся совратить пилота…
— Но, ради всего святого, с какой целью?!
— Чтобы выдать координаты места стоянки Эйкену Драму… за обычных тридцать сребреников.
— Оставим твой вопрос в области гипотез, — пробормотал Альдо. — Итак, у тебя два выхода. Numero uno: ты без лишних слов кончаешь с этим ублюдком, не дожидаясь, пока он найдет более податливого пилота. Numero due: если он действительно нужный нам человек, ты сажаешь его в колодки, как бывало на Лилмике, и говоришь ему, что он жив, покуда не рыпается.
Бэзил стиснул зубы и кивнул.
— И какой из двух выходов, по-твоему, благоразумнее?
— Трудно сказать… пока, насколько я понял, дальше слов дело не зашло, так?
— Да. Предложение моему информатору было сделано в крайне осторожной форме, однако намерения вполне ясны.
— Черт его знает… А если твой агент неправильно понял? Или у него свой камень за пазухой? — Манетти утер пот со лба.
— Я уже думал об этом.
— Почему бы не понаблюдать за предателем? Не намекнуть ему, что ты в нем сомневаешься? Возможно, он пойдет на попятный, решит, что игра не стоит свеч. И тогда он тебе еще пригодится. Здесь, в плиоцене, специалисты на дороге не валяются.
— Верно. Спасибо за совет, Альдо, ты мне очень помог. Другой на моем месте вряд ли пошел бы на компромисс. Но мы, альпинисты, в душе неисправимые романтики. Я считаю, что каждому необходимо дать шанс.
Уже взбираясь по трапу, Альдо глянул через плечо и улыбнулся профессору.
— Умение найти психологический подход порой важнее увесистого кулака.
— Надеюсь, ты прав, — отозвался Бэзил. — От души надеюсь.
Бэзил застонал, заворочался на своем надувном матрасе. Кто-то тряс его за плечо. Снаружи доносились отрывистые голоса и отчаянные всхлипы.
— Бэзил, проснись, — повторил Бенгт Сэндвик. — У нас ЧП.
— Проклятье!
Вожак бастардов заставил себя подняться и взглянул на ручной хронометр. Почти четыре. Голова кружилась (видимо, горная болезнь). Слова Бенгта доходили до него с трудом. Он нащупал ботинки и сунул в них гудящие ноги.
— …треснул по башке Назира и хотел увести Единицу. К счастью, мистер Бетси подоспел с шоковым ружьем…
— Кто? — устало спросил Бэзил, хотя уже знал ответ.
— Альдо Манетти. Он уговорил баронессу сесть за штурвал.
Бэзил натянул рубаху и вышел из палатки. Тэффи Эванс скрутил руки альпинисту; тот все никак не мог прийти в себя — выстрел оглушил его. Баронесса Шарлотта Амалия находилась в стальных объятиях Фронси Джиллис. Бетси сменил свой роскошный наряд на летный комбинезон на молнии, в котором чувствовал себя гораздо мобильнее, однако парика не снял. Стоя чуть сбоку, он держал обоих пленников под прицелом «Гускварны».
Бэзил подошел поближе к Альдо.
— Стало быть, выход numero due тебя не устроил?
Альдо не смог собрать необходимых сил для плевка: слюна потекла по загорелому подбородку.
Бэзил отвернулся и опять взглянул на часы.
— Скоро рассвет. Пора сниматься с якоря. — Он окинул взглядом два высоких черных силуэта машин, четко выступавших на фоне сереющего неба и кратера. — Жаль, нет деревьев. Впрочем, сойдет подножка люка.
— Что ты задумал? — взвизгнула баронесса.
— Привяжите их к шасси Единицы. Всем готовиться к полету.
— Что ты задумал?!
— Задумал повесить тебя, моя радость, — ответил Бэзил и вернулся в палатку, так как впопыхах не успел одеться.
3
Бодуругал, главный корректор Афалии, закрыв глаза, сидел на стуле посреди темной реабилитационной камеры, полностью сосредоточившись на работе. Такого успеха даже он не ожидал. С тех пор как ему пришла идея совместить великолепно сочетающиеся мозговые функции пациентов под своим корректирующим контролем, у обоих наступило значительное улучшение. В частности, произошла полная регенерация атрофированного правого полушария мужского мозга под влиянием женского. Одновременно и женщина стремительно выздоравливала. Восторг Бодуругала не поддавался описанию, причем к чисто научному триумфу примешивалась некая сентиментальная радость.
Тела стояли бок о бок в одних набедренных повязках, недвижимые, как алебастровые статуи, обернутые плотно прилегающей прозрачной Кожей. Однако между рыцарем тану, женщиной и корректором происходило активное общение. И кроме того, пациенты в Коже разговаривали друг с другом на интимном калане.
Клу. Неужели вы не видите, что ваше поколение постигла та же участь? Родители все за вас решили. А вам не только не дали слова, но и лишних вопросов велели не задавать. В точности как нам.
Кугал. Могло ли быть иначе? Наши отцы покинули Дуат ради свободы своих убеждений, ваши тоже, насколько я понял.
