больше некуда идти. Здесь у него есть еда и немного воды, — разъяснила Сейди. — Сахарные черепа, кукурузные лепешки и много-много печенья — я принесла все это сюда раньше, когда приходила поиграть... посмотреть, на самом ли деле мой череп светится в темноте.
Прежде чем Кэти напомнила Сейди, что ей было строго запрещено появляться в шахте, блестящая черноволосая голова Хуанито высунулась из-за поворота туннеля.
— Я нашел свои метки, — объявил он, и белозубая улыбка озарила его худое лицо. — Кажется, я знаю, куда надо идти.
Они спускались все глубже в шахту.
Свечи детей, идущих впереди Рейфа, отбрасывали таинственные отблески на грубо обтесанные черные стены. Изредка Хуанито оборачивался и произносил: «
Рейф утратил чувство реальности, следуя за детьми в глубину узких извивающихся туннелей, опуская голову и наклоняясь под низким потолком, шлепая по щиколотку в лужах стоячей воды. Его сапоги промокли насквозь, ноги онемели от холода. Левой руки он по-прежнему не чувствовал.
Чем глубже они уходили, тем уже становился туннель. Один раз, когда все спутники Рейфа сумели пролезть сквозь узкую щель, он застрял и после тридцатиминутной борьбы велел им идти дальше без него.
Но Кэти отказалась бросить Рейфа. Она настаивала, умоляя его попробовать еще раз. В этот момент, когда он растерялся и считал положение безвыходным, слушая отчаянные мольбы Кэти, он почти поверил, что ошибался насчет нее. Но тут в бледном желтом свете свечей блеснуло кольцо Мориса, напомнив Рейфу о горькой реальности, и он рванулся вперед так яростно, что сумел протиснуться сквозь щель, не обратив внимания на боль в левом плече.
Он тяжело рухнул на неровный пол, и Кэти, опустившись рядом в грязь на колени, обняла его. Рейф обливался холодным потом, понимая, что может произойти, если он, израненный и ослабевший, поддастся ее нежным, утешающим рукам и ласковой, прогоняющей ненависть улыбке, но потом вспомнил о предательстве Кэти, и о том, как его разбудил удар приклада в челюсть, и как он увидел Кэти в руках Мориса. Последнее воспоминание заставило Рейфа грубо оттолкнуть Кэти и подняться.
Они продолжали двигаться вперед и внезапно оказались в огромной пещере с выгнутым потолком.
Хуанито вскрикнул.
Лавина завалила выход из туннеля, но десятки других ходов разбегались от большой пещеры во все стороны.
Рейф почувствовал себя мышью в лабиринте. Куда же теперь идти?
Хуанито выбрал туннель, ближайший к тому, на стенах которого виднелись метки, — мальчик надеялся, что туннели где-нибудь соединяются. Но, продвигаясь вперед, они обнаруживали все больше следов обвала. И ни одной метки Хуанито.
Наконец Кэти окончательно выбилась из сил. Рейф решил, что пришло время отдохнуть и подкрепиться запасами Хуанито. Когда с едой было покончено, Рейф лег и вытянулся поодаль от Кэти и детей. К его удивлению, дети оставили Кэти — возможно, Рейф привлекал их, как незнакомец, — и улеглись рядом, положив головы к нему на грудь.
А Рейф вдруг испытал жалость к Кэти, которая выглядела такой одинокой и уныло сидела, обхватив колени руками и уткнув подбородок в воротник. Ее золотистая голова поникла. Проклиная себя за слабость, Рейф взял свечу, подхватил на руки детей и перебрался поближе к Кэти.
В эту минуту Кэти поняла его намерение и вскинула голову, глядя на него огромными и молящими глазами. Ее бледное, тоскливое лицо заворожило Рейфа. Кэти потянулась к нему, осторожно подползла поближе, и ему осталось только обнять ее, как детей.
Кэти испустила прерывистый вздох облегчения, когда Рейф положил ее голову к себе на плечо. Дети заново устроились рядом. Хуанито зевнул и закрыл глаза, доверчиво протянув загорелую тонкую руку поперек груди Рейфа. Рейф улыбнулся и взъерошил густые черные волосы мальчика, вспоминая вчерашнюю ночь, когда Хуанито принял его за призрак, растерял свой товар и удрал.
Вскоре задремали все, кроме Рейфа. И хотя Рейф еще долго лежал без сна, он чувствовал, что некое напряжение покидает его, а взамен приходит ощущение справедливости происходящего. Теперь он был не одинок: казалось, три человека, которых он обнимает, — его близкие, его семья.
Эту фантазию Рейф счел совершенно нелепой, но она успокоила, согрела его, и вскоре он тоже заснул.
Кэти проснулась в одиночестве, сразу с ужасом ощутив затхлый запах в туннеле и осознав: Рейф забрал детей и бросил ее.
Единственная догорающая свеча тускло мерцала на холодном влажном полу.
Кэти позвала Рейфа, но шахта приглушила ее голос. Она села, и при этом какие-то предметы скатились к ней на колени.
Свечи и коробка спичек.
Кэти чиркнула спичкой и зажгла свечу.
Она снова принялась звать Рейфа, но ее крики поглощались туннелем.
Она боялась сдвинуться с места, надеясь, что Рейф, может быть, вернется за ней позднее.
«Глупая, зачем это ему? Ты же разлучила его с дочерью! Он считает, что ты выдала его Арми и Гильену. Теперь Рейф ненавидит тебя».
Издалека донесся приглушенный звук.
Кэти вскочила, надеясь, что это Рейф и дети.
Она позвала их и бросилась навстречу, но ей никто не ответил. Внезапно она очутилась в другой огромной пещере, с высоким потолком, где вонь стала ошеломляющей.
Струя затхлого воздуха коснулась ее щеки. Еще один порыв потушил свечу.
Отдаленный стрекот и шелест нарастал.
Что-то вылетело навстречу Кэти из темноты. Холодные кожистые крылья коснулись лица, на голову что-то опустилось. Другие крылья скользнули по губам и шее.
Летучие мыши!
Они неистово хлопали крыльями, окружив Кэти в темноте, путаясь в ее длинных волосах.
Она визжала и беспомощно отбивалась, но мышей вокруг было слишком много.
Они окружали ее плотным облаком, грозя задушить.
Ужас нарастал. Рейф обрек ее на смерть.
Кэти хотелось умереть. Ее силы постепенно иссякали, вокруг суетились крылатые твари. Кэти прислонилась спиной к стене и сползла по ней на пол, погружаясь все глубже в кошмарную вечную черноту шахты.
Она лишилась чувств.
Когда сознание вернулось к ней, сильные руки держали ее за талию, а сверху лился золотистый свет. Теплый воздух овевал ее лицо.
Кэти казалось, что она уже мертва. И очнулась в раю или в преисподней.
Ей было все равно.
— Не надо мышей, — в ужасе простонала она, беспомощно отмахиваясь. — Пожалуйста, не надо...
Рейф встряхнул ее за плечи и ободряюще произнес:
— Они улетели. Все в порядке. Мы нашли выход.
