Он чувствовал на себе ее взгляд, но она молчала. Это было странно. Так смело держалась, а теперь…
Впрочем, какой толк гадать, о чем она думает и что чувствует, тем более что скоро он это узнает. Им предстоит провести вместе целый день и, если понадобится, ночь.
Ночь… Мгновенно вспомнилось, какой она была тогда на маскараде, – красивой, страстной… И снова будет такой, он в этом уверен, надо только обнять ее, поцеловать, а потом…
Ну нет, этого он делать не станет. Его цель – узнать правду, от кого она беременна, а не воспользоваться случаем к собственному удовольствию. Он постарается держаться от нее на расстоянии. Это будет единственно верное решение. Если только коснется ее – все, у него из головы все выскочит, даже его честное слово, и на него снова нахлынет желание, которому он не сможет сопротивляться.
С сиденья напротив донесся сдавленный стон. Эйнджел сидела, зажав рукой рот. Ей надо было помочь, но Макс не осмелился, вместо этого отодвинулся подальше, сделав по возможности равнодушный вид.
– Ох, – простонала Эйнджел, – если б только так не трясло. – Она подобрала с пола свой ридикюль, вытащила маленький флакончик, открыла и, поднеся к носу, стала шумно вдыхать.
– Вам дурно?
– Да нет, ничего, уже прошло.
Макс невольно улыбнулся.
– При нашей первой встрече, – заговорил он легким тоном, – у вас не оказалось при себе нюхательной соли. Я рад, что теперь вы носите ее постоянно с собой.
Эйнджел посмотрела на него, не отнимая от носа флакон.
– А откуда вы знаете? – Ее лицо выражало удивление.
– Вы были в глубоком обмороке, миледи. Я подумал, что у вас должна быть с собой нюхательная соль или что-то такое, но ничего не нашел. Я проверил ваш ридикюль… и карманы.
– Ох! – Она очень мило покраснела.
Максу подумалось, что она, наверное, представила себе, как он обыскивает ее вещи, пока она неподвижно лежит, почти голая, на скамье.
– Я поэтому и бросил вас – надо было что-нибудь найти, чтобы привести вас в чувство. Но когда я вернулся, вас уже не было.
– Я… я…
– А вы очень сообразительны, миледи. Не только выбрались из оранжереи, но и ухитрились незаметно уехать.
– Это вы надели мне маску, – тихо сказала Эйнджел, вертя в руках флакон.
Макс кивнул.
– И платье. – Она покраснела еще сильнее. Макс кивнул снова.
– Миледи, я не мог исправить того, что между нами произошло, но искренне хотел уберечь вас от новых неприятностей. Потому-то и запер дверь на ключ, когда уходил, чтобы никто не вошел, пока я не вернусь.
Эйнджел посмотрела на него из-под ресниц.
– Значит, вы все-таки вернулись? – шепотом спросила она.
Острое желание пронзило Макса. А ведь он даже не дотрагивался до нее. Макс отвернулся, не зная, что сказать.
К счастью, карета замедлила ход, сворачивая к небольшому, уединенно стоявшему дому Росса. Макс несколько раз, пользуясь случаем, посылал письма сержанту Рэмзи, так что у того было время подготовить дом к его приезду. Макс почувствовал легкий укол совести. Вряд ли Росс одобрил бы то, что он делает, но он далеко. Да и сам виноват – поручил Максу присматривать за своим домом. Ладно, можно потом извиниться.
Наконец карета остановилась, сержант Рэмзи, подбежав, открыл дверцу и опустил подножку.
– Изволите выйти, леди Роза? – произнес он, протягивая руку.
Эйнджел ступила на землю.
– Спасибо, – сказала она, оглядываясь по сторонам.
– И вы, капитан.
Макс бросил строгий взгляд на сержанта.
– Я пока не так немощен, чтобы не выйти самому.
– Конечно, капитан, – с ухмылкой ответил Рэмзи. Он направился к дому. Дверь открылась, явив еще одного седовласого слугу. – Доброе утро, приятель, – весело сказал Рэмзи, и оба вошли в дом.
Эйнджел, с интересом посмотрев им вслед, повернулась к Максу, при дневном свете выглядевшему еще забавнее.
– Капитан… – задумчиво проговорила она. – Армии или флота?
Макс качнул головой.
– Пусть это останется тайной, миледи.
– О, рассуждая логически, вполне можно вашу тайну разгадать. – Эйнджел прищурилась. – У вас руки
