не моряка. Значит, армейский капитан. Я права?
Она говорила это, задорно улыбаясь.
– Мы сюда приехали не загадки разгадывать, – пробурчал Макс. – Пожалуйте в дом.
– А что, у меня есть выбор?
– Конечно, есть. Вы можете войти в дом, где для вас приготовлена комната, там вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок… или остаться тут. Кстати, собирается дождь.
– Нет, вы просто несносны! – Эйнджел притопнула ногой.
– Без сомнений.
– Ладно. – Эйнджел подхватила юбку и стала подниматься по ступенькам крыльца.
Наверху в спальне она умылась, причесалась и как следует почистилась, благо там имелись щетка и гребень. На широкую кровать она старалась не смотреть. Стояло утро, и если что-то и должно было случиться, то много позже.
Ожидавший в небольшой прихожей Рэмзи провел ее в уютную столовую, выходившую окнами в несколько запущенный сад. Короткий дождь кончился, и сквозь густые облака пробивалось солнце. Яркий луч внезапно упал на стол, высветив сахарницу. От запаха еды у Эйнджел сильно засосало под ложечкой. Неудивительно – последний раз она ела еще в Лондоне.
– Соизволите сесть, миледи? – произнес Макс, стоявший наготове, чтобы подвинуть ей стул.
– Благодарю. Должна признаться, я умираю от голода. Что на завтрак, Рэмзи? – повернулась Эйнджел к сержанту, который стоял у сервировочного столика.
Тот просиял, довольный тем, что его назвали по имени.
– Яйца всмятку, если вы их любите, и жареные почки с пряностями. И еще очень хорошая ветчина. И кофе.
– Замечательно. – Эйнджел рассудила, что почки будут слишком тяжелы для ее строптивого желудка. – Яйца, пожалуйста, и кусочек ветчины. А хлеб есть?
– Булочки с пылу с жару, только что испекли. И масло тоже свежее.
– Чудесно, – только и могла сказать Эйнджел. Когда они успели столько всего наготовить?
– Рэмзи и Фрейзер неплохо готовят, хотя иногда выходит не совсем то, что задумывалось, – вставил Макс, словно отвечая на ее вопрос.
Рэмзи что-то проворчал, Макс сделал вид, что не слышит. Ну а внимание Эйнджел было полностью поглощено едой.
– Вы отличный хозяин, сэр, – сказала она Максу. – Хотела бы я иметь слуг, умеющих так прекрасно готовить. – Она с улыбкой повернулась к Рэмзи. – Спасибо, все было очень вкусно.
– Принеси еще кофе, и можешь быть свободен, – добавил Макс. – Нам с леди Розой надо поговорить. – Он встал и отошел к окну.
Рэмзи принес и поставил на стол горячий кофейник.
– Спасибо, Рэмзи, – поблагодарила его Эйнджел. Макс даже не повернул головы. Дверь закрылась, и наступила тишина. Эйнджел налила себе кофе и стала неторопливо пить. Макс продолжал стоять неподвижно. Странный человек. – Макс, зачем вы так оделись? – спросила Эйнджел, теряя терпение. – И эта маска…
– Иначе вы бы меня не узнали, – ответил он, по-прежнему глядя в сад.
– Наверное, нет, но сейчас-то вы могли бы снять маску!
– Нет и нет, миледи, так лучше для нас обоих.
И это в благодарность за ее дружелюбное отношение к человеку, который ее похитил? Грубиян, не лучше кузена Фредерика.
– Ну что ж… Для нас обоих будет лучше, если я пойду отдохну, пока вы не будете готовы к цивилизованной беседе. Я ухожу, сэр! – Эйнджел со стуком поставила свою чашку на стол, поднялась и гордо прошествовала наверх в спальню. К ее удивлению, изнутри в двери торчал ключ. Она повернула его.
Ну вот, она одна и вроде бы в безопасности.
Эйнджел недовольно пошевелилась, не желая просыпаться. Ей снился такой хороший сон…
Кто-то стучал в дверь.
Эйнджел открыла глаза и вдруг вспомнила, где находится. Сердце испуганно подскочило. Как долго она спала? Она хотела только немножко полежать, а вместо этого – Эйнджел посмотрела в окно – дело-то уже к вечеру!
В гостинице, наверное, ее давно уже хватились.
– Миледи! – Это был голос Рэмзи. Эйнджел вздохнула с облегчением. Ей не хотелось разговаривать с Максом.
– Миледи, капитан приказал спросить, не надо ли вам чего. Говорит, может, принести вам чаю?
– Да, спасибо, выпью с удовольствием.
– Сию минуту, миледи! – Послышались удаляющиеся шаги.
Так, надо привести себя в порядок. И зачем только она легла прямо в платье, оно измялось ужасно. Потому и легла, что нет халата, а лежать раздетой побоялась, хоть дверь и заперта. Во всем Макс виноват,
