Рука Агнесс была сухой и холодной в его руке и не сжимала его руку в ответ. Это его не остановило. Он докажет, что Стивен ошибается, и зацелует ее до умопомрачения. Она взмокнет и будет задыхаться. Будет умолять его не останавливаться. Но он остановится, потому что он человек благородный, истинный рыцарь.
— Сэр Джеймс, пожалуйста, помедленнее.
Он повернулся и обнаружил, что капюшон свалился с головы Агнес, а щеки раскраснелись от быстрой ходьбы. Она и в самом деле настоящая красавица.
Она ахнула, когда он привлек ее к себе. Обхватил щеку и заглянул в серьезные глаза. Какой бы невинной она ни была, но должна понимать, что сейчас он ее поцелует. Но вместо того чтобы смягчиться или занервничать, как он ожидал, она вытянула губы в тонкую линию неодобрения.
Но это просто потому, что ее никогда еще не целовали. Во всяком случае, он. Джейми наклонился, коснулся легким поцелуем щеки, мягко подул в ушко.
Ничего: ни оха, ни вздоха, ни мягко прижимающихся грудей к его груди.
Он вздохнул полной грудью. Отступать некуда.
В этот раз он прильнул губами к ее губам. Как он должен был почувствовать вожделение, когда она даже не шелохнулась? У него засосало под ложечкой от нехорошего чувства, словно он делает что-то неправильно. Но это же нелепо. Он целовал девушек с двенадцати лет и ни разу не испытывал из-за этого ни капли вины.
Облегчение охватило его, когда она отстранилась.
Он напомнил себе, что они едва знакомы и что она невинна. Со временем он пробудит в ней страсть.
— Вы ведь знаете, что делают мужья с женами, чтобы заиметь детей? — Он пробежал пальцем по ее руке и медленно улыбнулся. — Вы же хотите детей, да?
Она кивнула с серьезным, почти торжественным лицом.
— Я молюсь, чтобы у меня было много детей, чтобы отдать их церкви, — сказала она. — Они будут служить Господу, чего не было позволено мне.
— Вы хотите, чтобы все они стали монашками и монахами?
Он был слишком удивлен и не мог удержаться от вопроса.
— Да, я предпочитаю, чтобы мальчики были монахами.
Джейми не был уверен, что ему нравится мысль, чтобы одна из его дочерей провела всю жизнь в монастыре, но кто их знает, этих девочек? Мальчики же — это совсем другое дело.
— Мои сыновья будут сильными рыцарями, служащими королю. Никто из них не выберет монашескую келью. Они все будут воинами, все до единого.
Агнес сложила руки на груди и прищурилась:
— Раз уж мы заговорили напрямик, сэр Джеймс, я бы хотела знать, намерены ли вы следовать церковному руководству в отношении брачного единения.
Джейми почувствовал, что его брови поползли вверх. Она не может иметь в виду то, что он подумал, просто не может.
— Церковь учит нас, что единственная праведная цель единения — зачатие, — добавила Агнес.
— Но никто не соблюдает этого руководства, — возразил Джейми, вскидывая руки. — Сомневаюсь даже, что его соблюдают мужчины, которые испытывают отвращение к своим женам, разве только очень и очень старые.
— Воздержание в браке — величайшая из добродетелей, — продолжала она.
— Для мужчины это нездорово. — Он был потрясен уже самой мыслью об этом. — Эти глупые правила идут не от Бога. Они придуманы священниками, которые не любят женщин или которые представления не имеют о том, без чего просят мужчину обходиться.
Лицо Агнес вспыхнуло.
— Вы критикуете суждение служителей Божьих?
Теперь она разгневалась не на шутку.
Джейми сделал глубокий вдох. Она так говорит от незнания. Как только она испытает «супружеское единение», то непременно изменит свое мнение.
— И хотя церковь поощряет мужей к исполнению их супружеских прав, — проговорила она спокойнее, — но только тогда, когда это необходимо для зачатия.
Джейми вспомнил, как они с друзьями смеялись над этим. Одним длинным вечером во время осады они пытались подсчитать запрещенные дни, сидя вокруг костра с кружками эля. Они остановились на трех сотнях.
Сейчас, однако, ему было не до смеха.
Агнес фыркнула:
— Таково церковное предписание. Впрочем, жене дозволяется отказать своему мужу.
Исключительно из духа противоречия Джейми заметил:
— По закону жена тоже может потребовать исполнения своих супружеских прав.
Агнес издала какой-то неприятный звук.
— Я подробно постараюсь обсудить этот вопрос с аббатисой, когда в следующий раз увижу ее. — Она сдвинула брови, очевидно, размышляя над грехом и супружеским единением. — Мне кажется несправедливым, что я должна быть запятнана греховностью своего мужа, если он слаб. И в то же время грешно было бы желать, чтобы супруг удовлетворял свои плотские желания на стороне.
Джейми сглотнул.
— Избежание греха — единственная причина, по которой вы не хотели бы, чтобы ваш супруг был с другими женщинами?
Она недоуменно заморгала, словно пытаясь разрешить какую-то трудную загадку.
— А какая еще может быть причина?
— Нам пора возвращаться в дом.
Он взял ее за руку и зашагал назад, стараясь не думать о том, что она сказала.
Пока они шли через поле к дому, у него возникло чувство, будто в груди образовался огромный камень, мешающий ему дышать.
Глава 33
Линнет услышала стук во входную дверь, потом шаги ее служанки на лестнице. Не было ни одного человека во всем Лондоне, кого она хотела бы видеть. Когда служанка появилась на пороге гостиной, она затаила дыхание, ожидая услышать, кто это.
Лиззи нервно стискивала юбки и смотрела куда угодно, только не на нее.
— Там какой-то священник, миледи. Он сказал, что должен поговорить с вами.
Линнет удивилась волнению своей горничной. И хотя она не представляла, для чего духовное лицо желает ее видеть, не усматривала в этом ничего страшного. Однако она переменила свое мнение, когда спустилась вниз и увидела облаченного в черное человека, ожидающего за дверью. Что могло понадобиться от нее духовнику Элинор Кобем?
— Отец Хьюм.
Линнет слегка присела в реверансе, но не пригласила его войти.
Она позабыла о том, что встретилась с ним и Марджери Джордемин на подвальной лестнице в Виндзоре, почти сразу же после того, как это произошло. Теперь же воспоминание об этом вызвало у нее какую-то смутную тревогу. Ей никогда не нравился этот мрачный священник, следующий за Элинор как тень.
Святой отец бросил взгляд сначала в одну сторону улицы, потом в другую, прежде чем заговорить.
