предполагает Агуэра-и-Аркас в статье, опубликованной в 2003 году, состояла в том, что каждый отдельный фрагмент буквы сформирован очень простым пунсоном. Изготовители шрифтов время от времени производили связанные лигатурой буквы путем объединения двух пунсонов, например изготавливая
Что ж, возможно. Но пока загадка остается неразгаданной: традиционная точка зрения заключается в том, что Гутенберг «должен был» использовать пунсоны и печатные формы, а также матрицы и ручные литьевые формы. Однако ей противоречит новая и, по-видимому, более точная теория, основанная на доказательствах того, что Гутенберг мог не делать ничего подобного. Именно к такому выводу пришли японские исследователи, которые наложили оцифрованные буквы из Библии друг на друга, чтобы выявить аналогичные мельчайшие различия. Мы ждем решения.
Возможно, Гутенберг работал со шрифтом, отлитым не из общей матрицы, а из многих временных матриц, изготовленных из свинца, песка, глины, гипса и даже папье-маше.
Напечатать этот гигантский двухтомник, содержащий 3 миллиона символов, – чрезвычайно серьезный труд. Представьте, как шесть наборщиков и 12 печатников, по двое у одного пресса, размещают металлические наборы страниц, наносят чернила большими мягкими кожаными шарами в форме спонжа для пудры, укладывают бумагу или пергамент, перемещают каретку на место, вращая колесо, приближают элементы пресса друг к другу, точно чувствуют необходимую силу давления. В документах имена нескольких участников группы – Нумайстер, Шписс, Кранц, Драх и восемь других – упоминаются лишь мимоходом, без указания того, кто и в какой из двух мастерских какую работу выполнял. Однако очевидно, что была экономия благодаря масштабности производства и разделению труда; при этом типографский материал выпускался в мастерской Гутенбергхоф, а окончательная сборка Библии производилась в Хумбрехтхоф. Мастера и их помощники – команда из двадцати с лишним или тридцати человек. Одни из них работали у себя, а другие в двух домах-мастерских. И всех этих людей объединяли вдохновение, эстетическая гениальность, организационные навыки и техническое мастерство Гутенберга.
За Библией, наиболее грандиозным проектом, последовали и другие – их количество возросло в результате события, ошеломившего христианский мир. В мае 1453 года жители Константинополя убедились в том, что ни Бог, ни Пресвятая Дева Мария, ни крепостные стены, ни цепь гаваней не способны защитить город от нападения почти 80 тысяч турецких воинов (некоторые горожане утверждали, что их было 300 тысяч), вооруженных 8,5-метровой пушкой из бронзы – чудовищным оружием тяжелой артиллерии, способной смести с лица земли абсолютно все. Транспортируемая 60 волами на специальной телеге, она выстреливала шарообразными камнями весом в полтонны в направлении двойных крепостных стен города 1–2 раза в час с расстояния более километра. Через две недели турки нашли небольшую дверь, оставленную открытой отступавшими греками. Город пал 29 мая. Его великий Софийский собор стал мечетью, а Мехмет, новый император второго Рима, превратил город в столицу исламской империи, простиравшуюся до Болгарии и угрожавшую христианской Европе – а такого не было с тех пор, как двумя столетиями ранее монголы разграбили Польшу и Венгрию.
За Библией, наиболее грандиозным проектом, последовали и другие.
Гутенберг был не из тех, кто упускает подобный случай. Он бросился печатать календарь, который также являлся «предупреждением для христианского мира против турок», месяц за месяцем публикуя довольно нескладные стихи с призывом к европейским правителям, начиная с папы (январь), объединиться. Сентябрь призывал к оружию: «Германия, ты благородная немецкая страна», а заканчивался календарь первым печатным поздравлением с Новым годом и пожеланием: «Хорошего святого Нового года» (1455).
Между тем индульгенции в изобилии сходили с прессов его типографии – именно с прессов, во множественном числе, поскольку заголовки в 50 уцелевших индульгенциях набраны двумя типами шрифтов, да еще в нескольких вариантах. Это результат работы двух разных мастерских, штамповавших индульгенции тысячами на продажу во Франкфурте, Майнце и Кёльне. Один из шрифтов – Д-К, использовавшийся для грамматики Доната, отпечатанной в типографии Гутенбергхоф. Помимо этого, применялся такой же шрифт, как и в первом издании Библии, что доказывает: проекты Гутенберга пересекаются во времени.
Печатная мастерская XVII века: набор текста (справа), нанесение краски на печатные формы (слева), печатание (в центре сзади) и корректура (справа сзади)
Материал для трех печатных прессов подготавливали наборщики (до шести человек), работая до изнеможения и прерываясь на отдых только в дни религиозных праздников. Гутенберг и его команда смогли напечатать 42-строчную Библию – 180 экземпляров, а это более 230 тысяч страниц, причем для каждой из них создавалась отдельная форма. Для реализации данного проекта потребовалось два года напряженной работы, в течение которых мастерская выполняла также и другие заказы. К осени 1454 года Библия была готова.
Доказательство (первые упоминания о нем появляются в 1982 году) – письмо, написанное будущим папой Пием II, Энеа Сильвио де Пикколомини – человеком, заслуживающим того, чтобы рассказать о нем подробнее.
Гуманист, вольнодумец, ученый, писатель и путешественник, Пикколомини – итальянский коллега и хороший друг Николая Кузанского. Пикколомини был старшим из 18 детей сиенского помещика, изучившего свою родословную до Ромула и потому назвавшего своего сына Энеа в честь римского героя. Энеа начал с более низкого уровня, чем Николай, к тому же на старте его карьера была довольно рискованной, но, поскольку итальянцы всегда добивались успеха в Церкви, он поднялся выше Кузанского. Местный священник научил Пикколомини писать, поэтому он смог уехать из семейного поместья и поступить в Сиенский университет, а затем устроиться на должность секретаря местного епископа. На Базельском соборе он был секретарем нескольких прелатов, посетил Англию и Шотландию в качестве секретного агента и стал секретарем антипапы Феликса V – не слишком удачный пост, потому что Феликс был последним из антипап. Состояние Пикколомини начало накапливаться с 1442 года, когда германский король Фридрих III, подбирая хорошо обученных специалистов, переманил его на сторону папы римского.
Гуманист, вольнодумец, ученый, писатель и путешественник, Пикколомини – итальянский коллега и хороший друг Николая Кузанского.
Попутно Пикколомини занялся литературой, написав на латыни роман, основанный на любовной истории его наставника при дворе, имперского канцлера Каспара Шлика. «История двух влюбленных» – один из самых ранних настоящих романов, гораздо более объемных, чем новеллы «Декамерон» Боккаччо. Кроме того, это самый ранний эпистолярный роман – форма, доведенная до совершенства Ричардсоном в произведении «Памела» и Лакло в романе «Опасные связи» 300 лет спустя. И даже если не рассматривать значимость этого произведения с литературной точки зрения, можно сказать, что он действительно удался. Забавный, романтичный, умный, с сексуальным оттенком, этот роман, публиковавшийся во многих европейских странах, в течение двух столетий оставался одним из самых популярных. Данное произведение не очень хорошо известно в наше время, но, издатели, примите к сведению: если кто-нибудь переведет его, оно будет популярно и сегодня. Однако Пикколомини не одобрил бы этого, поскольку, став папой, отказался от своего произведения, не бросив тем не менее привычку писать. Он стал единственным папой за всю историю, написавшим свою автобиографию.
«История двух влюбленных» – один из самых ранних настоящих романов.
Едва только экземпляры романа «История двух влюбленных» увидели свет, Пикколомини решил принять духовный сан. Таким образом, он был в состоянии помочь Николаю Кузанскому составить соглашение 1447 года, которое сподвигло немецких князей на восстание против городских советов, и поддержать папу Евгения, который провозгласил Николая Кузанского кардиналом. Евгений вознаградил Пикколомини, назначив епископом Триеста, а преемник папы Николай V повысил его до епископа Сиены. В 1454 году Пикколомини получил задание поднять немецких князей на борьбу с турками, что и произошло во
