есть идея, дорогая. Давай соберемся на пикник.
– Пикник! – Мишель захлопала в ладоши. – Как здорово!
– Точно, пойдем в лабиринт.
– В лабиринт?
– Да, и если ты будешь особо нежна со мной, то я, так и быть, расскажу тебе, как из него выбираться. Пойдем на кухню, попросим дядюшку Проспера собрать нам корзину с едой. В подвале должна еще остаться охлажденная бутылка шампанского. Хоть один день проведем вдали от тетушки Марго.
– А она знает, как дойти до центра?
– Когда-то она знала все комбинации, но сейчас не помнит.
Через некоторое время они стояли перед впечатляющим входом в лабиринт с полной корзиной продуктов в руках.
– На самом деле все просто, – сказал Леон, – нужно только напрячь голову. Чтобы пройти к центру, надо свернуть направо, затем налево, затем снова направо и снова налево, затем два раза направо и два раза налево, а затем повторить все сначала. Правда, это единственная комбинация, которую я знаю, а их чертова дюжина.
Лабиринт из розовых кустов вырастила мать Леона, и на протяжении многих лет он служил источником забавы и пересудов среди гостей и обитателей Бельшаса. Кусты выросли выше двух метров и сейчас были в полном цвету.
Смеясь и заигрывая друг с другом, Леон и Мишель дошли до центра лабиринта – открытой площадки метров двадцати в поперечнике. Посреди площадки был выкопан неглубокий квадратный бассейн, по углам которого красовались обнаженные нимфы с кувшинами в руках. Из кувшинов в бассейн всегда текла вода.
Леон поставил корзину на траву и, рыча от возбуждения, сорвал с себя рубашку, оставшись в чем мать родила.
– Не дразни меня, любимый.
Леон прыгнул в бассейн, чтобы успокоить разгоряченную плоть. Вынырнув, он подплыл к краю бассейна и поманил жену пальцем.
– Ни за что, – ответила ему Мишель, улыбаясь.
– Иди сюда, дуреха, вода теплая.
– Да, а почему тогда ты весь покрылся гусиной кожей?
– Иди ко мне, я хочу тебя.
Мишель никогда не отказывала мужу. Она медленно, чтобы он смог насладиться каждой секундой, каждым сантиметром ее нежной кожи, сняла с себя ночнушку. Она приоткрыла рот и улыбнулась улыбкой, от которой Леон сходил с ума. Ее лицо выражало одновременно похоть и целомудрие.
– Мишель, если что-нибудь случится со мной, ты всегда сможешь устроиться к Одалиске.
Мишель выглядела польщенной и шокированной одновременно.
– Ты имеешь в виду публичный дом? И что же я буду там делать?
– Иди ко мне, и я покажу тебе.
– Ой, вода холодная!
– Я согрею тебя.
– Любимый.
– Любимая…
Ройал в одиночестве вкушал обед в своей новой столовой. Из мебели здесь были оставлены только дубовый стол с четырьмя стульями и обширный сервант. Приятные полосатые обои радовали глаз. И даже люстра понравилась Ройалу, поскольку не была сделана его отцом. Вообще он заметил, что в Эритаже ни одна люстра не несла на себе клеймо Бранниганов. Когда он спросил об этом Сюзанну, она ответила ему, что Журдены все заказывали из Франции и Италии. Лишь несколько незначительных мелочей приобрели у местных умельцев из креольского сообщества. Еда была отменная, и прислуживали ему поочередно Сет и молодая негритянка по имени Ниса. Правда, в отличие от Сета Ниса по большей части молчала, выполняя свои обязанности, опустив глаза к полу.
Сегодня после обеда Анжелика должна была показать ему плантацию и объяснить, что к чему. Выйдя из дому, Ройал увидел, что девушка уже ждет его, нетерпеливо поглядывая па часы.
– Вы опаздываете, месье Бранниган, – сказала она голосом, лишенным теплых ноток.
Ройал, раздраженный ее поведением, хотел уже было ответить ей резко, что в доме, где все часы остановлены в память о прежнем хозяине, сложно следить за временем. Но в последний момент он заметил Сета, который подошел к ним, и сдержался.
– Добрый день, месье Ройал. Вы возьмете сегодня Звездочку?
– Да, Сет, дружище, ее, и только ее.
– А мне оседлай Араба, Сет, – сказала Анжелика и добавила, обращаясь к Ройалу: – Я поеду на лошади брата.
Бранниган стерпел и это.
– Хорошо, мадемуазель Журден. Месье, а можно я поеду с вами?
– Нет! – отрезала Анжелика, не дав Ройалу и рта раскрыть. – Тебе разве нечем заняться?
