большой грех. Ее вполне устраивали объяснения сына, когда он говорил ей, что часто ездит в Вильнев и иногда остается на ночь, чтобы приглядывать за домом и рабами.
Нет, эти слухи не могут быть правдой. Ее сын не такой. Да и Александр не посмел бы послать жену для разговора с любовницей сына. Его жестокость не могла зайти так далеко.
Несмотря на свои неприятные воспоминания, Анриетта с любовью смотрела на дом. Он был строг, но прекрасен. И содержался в идеальном состоянии. Псевдогреческий храм, окруженный дорическими колоннами, – строго и со вкусом. Дом практически не использовался. На самом деле это было то немногое, о чем Анриетта смогла договориться с Александром: дом и земля должны достаться в идеальном состоянии их дочери, когда она найдет себе спутника жизни.
Она натянула поводья, останавливая лошадь перед парадным входом. Когда она выбиралась из брички, к ней подошел мальчик.
– Давайте я вам помогу, мадам Анриетта.
Она узнала в мальчике сына Лилиан.
– Ничего, ничего. Я приехала повидать твою маму.
– Позвать ее?
– Нет, я поговорю с ней в доме. В бричке несколько мотков ткани, позови кого-нибудь.
– Да я сам.
С этими словами Азби вытащил два свертка и пошел к дому.
– А почему ты не играешь с другими ребятами?
– А они не любят меня, потому что я слишком светлый и разговариваю, как белый. Ну и черт с ними, я тоже их не особо-то и люблю. Я вырасту и уеду отсюда куда подальше.
В дверях появилась Лилиан.
– Мадам Анриетта, Азби, наверное, совсем вам надоел?
– Нет, нет. Но будет лучше, если мы поговорим наедине.
– Конечно. Азби, иди погуляй.
– Ну, мам!
– Я сказала, иди погуляй.
Надув губы, Азби вышел на улицу, оставив женщин на кухне.
– Не желаете выпить чего-нибудь прохладительного, мадам Дювалон?
– Да, вода со льдом и лимоном была бы в самый раз.
Анриетта присела на краешек стула и, взяв стакан с напитком из рук Лилиан, с удовольствием выпила.
– Ну вот, уже лучше, в следующий раз надо будет взять с собой кого-нибудь.
– Непременно, мадам, дороги здесь стали опасными. Даже днем.
Анриетта поерзала на стуле. Ей всегда было неловко отдавать приказания рабам.
– Меня прислал герцог. Ты, наверное, знаешь, что он устраивает бал в июле, в субботу, третьего числа, если уж быть точной. Так вот, он хочет, чтобы гостей встречали негритята, одетые в одинаковые зеленые с золотом костюмы. Ты же знаешь, как он любит все одинаковое. Вот… Ах да, он хочет, чтобы твой Азби тоже был среди этих негритят. Они будут все примерно одного роста.
– Хорошо, мадам, но мне нужно снять мерки со всех ребят, а начну я с Азби прямо сегодня.
– Что ж… Ой, чуть не забыла, герцог сам нарисовал эскизы.
Анриетта протянула листок с эскизом костюма. Лилиан развернула бумагу и с трудом сдержала улыбку.
– Это будет несложно, мадам, я быстро справлюсь. Может быть, еще лимонаду?
– Нет, нет, мне пора.
Анриетта вскочила и, словно боясь чего-то, засеменила к выходу, оглядываясь. Еще пара минут, и ее бричка пылила по дороге к аллее.
Часы в доме поместья Виктуар пробили полночь, но все спали, и некому было следить за ходом времени. Вдруг в комнате Дениса зажегся свет. Стараясь не шуметь, мальчик оделся и натянул башмаки. На цыпочках он вышел в коридор, но когда шел мимо комнаты сестры, то дверь отворилась, и Флер высунула голову в проем.
– Куда это ты собрался? – спросила она сонным голосом. – На дворе же еще темно.
– Тише ты, разбудишь дедушку и испортишь все.
– Неужели ты все-таки решился?
– Ну кто-то же должен это сделать?
– Што шделать, што? – прошепелявила спросонья Бланш из-за спины Флер, она тоже проснулась.
– Наш брат собирается идти на кладбище.
– Ой, мамочки, а зачем?
