говорил только один человек. — Водитель погиб на месте, а она потеряла сознание. У них не было ни специального детского сиденья, ни переносной колыбели, так что мы и не подумали обследовать салон. Ребенок, наверное, был у матери на коленях, когда случилась авария, и упал на коврик к ее ногам. С тех пор, как мы его нашли, он ни разу не пошевелился и не издал ни звука.
Говоривший явно многое повидал на своем веку, но и он был подавлен. Все замолчали и, затаив дыхание, следили за тем, как Патрик пытается найти у малыша признаки жизни.
— Ну, как он? — наконец не выдержал один из спасателей, высказав то, что было написано на лицах всех.
Патрик на мгновение оторвал взгляд от крошечного пациента.
— Он жив, но явно ударился виском. Без специального обследования трудно установить, насколько серьезны повреждения.
Анна стала помогать ему установить ребенку катетер. Оба облегченно вздохнули, когда ей удалось найти подходящую вену. Когда для маленького пациента было сделано все необходимое, Патрик, мрачно нахмурившись, повернулся к спасателям.
— Где мать?
— В машине «скорой», — ответил один из них. — Она не в себе. Отказалась ехать в больницу, пока мы не вытащим ребенка. Вы поедете с ними?
— Если у вас больше никого нет. — Из голоса Патрика исчезли теплые глубокие нотки.
Анна чувствовала, что он не на шутку рассержен, однако, надо было отдать ему должное, не позволял себе срывать гнев на невиновных. Он осторожно понес свою хрупкую ношу прочь, а Анна двинулась следом.
— Спасибо вам, — прозвучал им вслед голос начальника бригады спасателей.
— Мой малыш! Вы спасли его?
Анна увидела, как Патрик смерил оценивающим взглядом испуганную женщину, отметив ее мертвенную бледность, огромную шишку на виске и специальный воротник, фиксирующий шею.
— Мы извлекли его из машины, и он пока жив, — холодно отрезал он.
Та побледнела еще сильнее и стала заваливаться назад. Анна, бросив на Патрика уничтожающий взгляд, крепко сжала локоть женщины, помогая ей выпрямиться.
— Господи, прошу тебя, не дай ему умереть! — дрожащим голосом прошептала мать ребенка. — Я этого не перенесу!
Анна обняла ее за худенькие плечи, которые сотрясались от истерических рыданий.
— Тихо, успокойтесь, — ласково сказала она. — Если вы будете так шуметь, это не пойдет на пользу вашему ребенку. Как его зовут?
— Паатрик, — прорыдала женщина и шмыгнула носом. — Я думала, что это имя поможет ему в жизни. Как вы думаете, поможет? — Она умоляюще подняла покрасневшие глаза на Анну.
— Наверное, вам лучше спросить у доктора Хайлендера, — ответила девушка и с воинственным видом обернулась к молча наблюдавшему за ними Патрику. — Он тезка вашего сына и должен знать, каково носить это имя.
Измученная женщина в молчаливой надежде посмотрела на крепкого мужчину.
— Не знаю, — после долгой паузы хриплым голосом ответил он. — У каждого человека своя судьба, но всегда нужно верить в удачу. — Вдруг Патрик замолк, и его глаза устремились на крошечный сверток, который он держал на руках, надежно страхуя от толчков, ибо «скорая» уже полным ходом мчалась в больницу. — Малыш пошевелился! — шепотом воскликнул он, и в его глазах зажегся огонек надежды. — И веки чуть-чуть дрогнули…
— Если вы так любите своего сына, то почему не позаботились о его безопасности? — уже не гневно, а скорее печально спросил Патрик у съежившейся под его обвиняющим взглядом женщины. — Почему вы не пристегнули его ремнем или не уложили в коляску на заднее сиденье? Вы же знали, что нельзя садиться на переднее сиденье с маленьким ребенком на коленях!
Анна, по-прежнему обнимая плечи женщины, почувствовала, как та напряглась, и вместе со своей подопечной пережила боль, пронзившую ту при неожиданном выпаде Патрика, которая, впрочем, тут же сменилась яростью.
— Да, доктор, — сквозь зубы произнесла пострадавшая. — Я знаю, что Патрик должен был лежать в коляске, но, к сожалению, он появился на свет раньше срока, и у меня ее еще нет. Дело в том, что мой муж, вместо того чтобы подготовиться к нашему возвращению из больницы, всю неделю, пока я была в больнице, веселился со своими собутыльниками. Разумеется, — безжизненным голосом продолжила она, — тот факт, что у нас теперь есть маленький ребенок, не изменил его планы по поводу отпуска. Он даже отказывался остановиться, чтобы я покормила малыша. А впереди я села потому, что он был с похмелья и чуть не засыпал за рулем… Я надеялась хоть как-то проследить за тем, чтобы в дороге ничего не случилось. Негодяй! — простонала женщина. — Если мой сыночек умрет, я убью его собственными руками! Это он во всем виноват! Он, черт бы его побрал!
Она наконец выдохлась и замолчала, не сводя глаз с ребенка. Слезы беспрерывным потоком струились по ее щекам.
Анна вдруг с ужасом осознала, что бедная женщина еще не знает, что случилось с ее мужем. Подняв глаза на Патрика, она увидела на его лице то же потрясенное выражение, однако, прежде чем они успели придумать, как сообщить пациентке печальную новость о том, что Господь уже наказал ее мужа, лишив жизни, «скорая» подкатила к дверям больницы.
Патрик понес младенца на осмотр, а Анне снова пришлось сражаться с матерью, устремившейся вслед за ним. Старшая сестра Браун пришла коллеге на помощь, преградив обезумевшей от горя женщине путь в запретную зону.
— Нет! Пустите меня! — выкрикивала та. — Вы не можете мне помешать…
— Прошу вас. — Анна положила руку ей на плечо, чтобы установить необходимый контакт. — Вы потеряли сознание во время столкновения. Вам надо тоже пройти обследование.
— Но он уносит моего ребенка! Я хочу к сыну! — В покрасневших от слез глазах женщины застыл ужас.
— Я вам обещаю: доктор Хайлендер о нем позаботится. — Анна сконцентрировалась на том, чтобы ее спокойствие передалось пациентке. — Уверяю вас, для своего тезки он сделает все возможное и даже невозможное…
Эта попытка пошутить вызвала на губах у женщины некое подобие улыбки. Она покорно легла на кушетку, а после того, как ей пообещали, что она сможет присоединиться к ребенку, как только его осмотрит педиатр, затихла.
Пока пациентку расспрашивал невропатолог, Анна деловито доложила ему все детали аварии и ее состояния.
Кто сообщит несчастной о том, что ее муж погиб в катастрофе? — неотступно вертелось у нее в голове.
— Я рада, что это не входит в мои обязанности, — сказала Анна Лиз Корнуэлл, одной из младших сестер педиатрического отделения.
Наступил обеденный перерыв, и девушки сидели за столиком в столовой.
— Все равно нам частенько приходится присутствовать при таких сценах, — заметила Линда Флит, дежурная сестра из ортопедии. — Может, мы и не сообщаем дурные вести сами, зато нам приходится успокаивать родственников и выслушивать их претензии после того, как это сделают врачи.
— Может быть… — Анна помедлила, соображая, как точнее сформулировать свою мысль.
— Что? — спросила Лиз.
— Наверное, нам достаются все шишки, потому что мы чаще общаемся с пациентами, чем врачи.
— То есть они знают нас лучше и поэтому грубят? — уточнила Линда.
— Похоже, что так, — задумчиво произнесла Анна. — Но, по-моему, люди больше доверяют нам, потому что видят нашу работу и считают, что мы как никто другой понимаем их состояние.
— Кстати, Анна, — вдруг вмешалась в разговор одна из сестер, сидевшая на другом конце стола. Анна
