душу, заставив почувствовать стыд, раскаяние, желание извиниться за нанесенную ей обиду.
— Послушай, Барт, — обратилась к нему Урсула, когда он с коробкой в руках поднимался по ступенькам. — Что произошло? Что ты натворил?
— Я оскорбил ее, бабушка. Вот и все, что я натворил.
— Ну, это не новость. Сколько вас помню, вы вечно как кошка с собакой. Доброго слова не сказали друг другу. Но обычно Дебора давала тебе достойный отпор. Почему теперь сбежала, поджав хвост?
Барт тяжело вздохнул.
— На этот раз, пожалуй, я зашел слишком далеко.
Брови старушки поползли вверх.
— Каким образом?..
— Давай не будем обсуждать это, ладно? В конце концов, я отделался от нее, не так ли? Разве ты сама в газете не высказала желание, чтобы Фарроу оставили тебя в покое?
В лице Урсулы проскользнула тревога.
— Ты хочешь сказать, она больше не вернется? Никогда?
— Ради всего святого, реши главное наконец, — раздраженно бросил Барт. — Либо ты продаешь ферму, либо нет! — И вдруг совсем не доставившая ему радости догадка мелькнула в голове. — Боже мой, Урсула, неужели твои гневные высказывания в газете всего лишь уловка, чтобы вытянуть из Фарроу побольше денег?
— Вот и нет! — возмущенно запротестовала та. — Ты же знаешь, я не из жадин!
По тому, как Урсула отводила глаза, Барт понял: она не говорит правды. Во всяком случае… всей правды.
— Я вижу, ты что-то задумала! Лучше перестань юлить и отпираться.
— Не смеши, что я такого могла задумать?
— Не знаю. Пока не знаю.
— Ты очень подозрителен, Барт. И слишком поспешно начинаешь судить о людях плохо.
Он вспомнил Деби и нахмурился.
— Возможно, ты права. Но оставим психологию.
— Оставим. Боже, я давно зажгла газ и сейчас чайник, должно быть, взорвется.
Вслед за Урсулой Барт миновал прихожую, положив по пути телефонную трубку на рычаг, в кухне на середину стола поставил торт, огляделся и сразу обнаружил несколько коробок. Его подарки — хлебопечка, электрический чайник, новая мясорубка — все это осталось без употребления.
— Ты хотя бы ради интереса попробовала их в деле, — мрачно усмехнулся он.
— Я попробовала, Барт, но, поверь, мне трудно разобраться в современных технических премудростях. Не злись на меня, пожалуйста. Я, правда, очень благодарна тебе за подарки. Ничего не поделаешь, в моем возрасте поздно постигать всякие новшества. Чай наливать?
— Давай через полчасика. Пойду огляжу, если не возражаешь, наше хозяйство. — У Барта было сейчас не то настроение, чтобы, как ни в чем не бывало, чаевничать. Урсула в самом деле огорчила его.
Он не появлялся довольно долго. Прошелся по дому, запущенному саду, даже в сарай заглянул. В кухню вернулся в сопровождении собаки, преданно следовавшей за ним по пятам.
— Ты неплохо заботишься о Райте — шерсть как шелковая, но разжирел, обленился и чересчур много лижется. Перед гостьей чуть ли не пресмыкался!
— Да уж, позор!
Барт хмыкнул.
— Хотя он не исключение. Дебора всегда отличалась способностью привлекать к себе существа мужского пола.
— В том числе и тебя? — спросила занятая приготовлением чая Урсула.
— Боюсь, что так, — признался Барт.
— Хм, она очень красивая девушка.
— Уже далеко не Девушка. Ей, по меньшей мере, двадцать восемь. За плечами замужество и черт знает сколько любовников. Дебора Фарроу не из тех, кто довольствуется одиночеством.
— Серьезно? Я что-то не слыхала, чтобы ее имя упоминалось в связи с кем-нибудь из здешних мужчин. Ты же знаешь наш Честер! Стоит барышне остановиться и перекинуться с парнем парой слов — молва тут же уложит их в постель. А про Дебору ни слухов, ни сплетен, уж поверь.
Скорее всего Урсула права, но все равно Барту с трудом верилось, что Деби все три года здесь живет затворницей.
— Да сядь, ради Бога, и не хватай торт! Начни с чего-нибудь более существенного. Возьми ветчину или холодное мясо да поешь как следует. Ты в последнее время осунулся и похудел. Похоже, твоя… Лиз… не проявляет о тебе должной заботы.
Барт закатил глаза. Каждый раз одни и те же причитания! Оказывается, дома, в Бостоне, он плохо питается! Хотя сколько себя помнил, его вес не менялся.
— Тебе прекрасно известно, что я живу один, — буркнул Барт, усаживаясь поудобней.
— Лиз разве не переехала к тебе?
— О, нет! Что за нелепая мысль!
Урсула недоверчиво покосилась в сторону внука.
— А мне казалось… ты собираешься на ней жениться. На Рождество ты ведь гостил в семье ее родителей, разве не так?
— Гостил, ну и что?
— О… извини… Выходит, я ошиблась.
— Это ты меня извини, бабушка. Я должен был приехать в Честер и провести праздники с тобой… Было бы намного приятнее. Честное слово, я скучал по тебе.
Барта тронуло, как растроганная Урсула заморгала, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.
— Я тоже скучала по тебе, милый, — тихо сказала она. — Но теперь ты дома…
— А раз уж я здесь, думаю, нам следует серьезно поговорить о предложении Фарроу. Ты хорошо подумала, отказываясь продать ферму? Моя первая реакция, признаюсь, была точно такой же, но давай рассуждать здраво… Во-первых, ты, увы, не молодеешь, во-вторых, хозяйство, как я еще раз убедился, все больше приходит в упадок. Вряд ли кто-нибудь кроме Фарроу позарится на твою ферму, а имей ты приличные деньги — могла бы купить чудесный маленький домик поближе к городу, да еще осталось бы достаточно средств на все твои милые, привычные фантазии вроде салата с грядки или коллекции гортензий под окном.
— Никаких фантазий у меня уже нет, — ответила Урсула.
Барт сжал своими тонкими загорелыми пальцами морщинистую бабкину руку.
— Неужели правда хочешь остаться здесь или в тебе говорит одно упрямство?
Урсула отдернула руку и независимо вскинула голову.
— При чем тут упрямство? Каждый человек имеет право прожить остаток дней там, где ему хочется!
Тут в прихожей раздался телефонный звонок, приведший Урсулу в явное беспокойство. В глазах промелькнуло нечто похожее на страх.
— Не волнуйся, — успокоил ее Барт. — Я сам подойду.
Отодвинув стул, он поднялся и вышел из кухни в прихожую, где на расшатанной этажерке упорно и настойчиво трезвонил допотопный телефонный аппарат.
— Слушай, ты, старая калоша, — прорычал в трубке грубый мужской голос, прежде чем Барт произнес хоть слово. — Побыстрее уноси ноги, если не хочешь, чтобы тебя вынесли ими вперед! У тебя неделя на все про все, а то вообще останешься без дома. Поняла?
Не успел Барт раскрыть рот, как раздались гудки отбоя.
— Проклятье! — вне себя от ярости пробормотал он, бросая трубку на рычаг.
В голове мелькнуло: звонок примерно совпадал по времени с возвращением домой Деборы, значит, по всей видимости, успела рассказать отцу о несостоявшихся переговорах и провалившейся сделке… Неужели
