Женщина, правящая колесницей, запряженной огненными конями. Но жизнь «После» научила молодого человека принимать чудо как должное. Картины стали частью его жизни. Он знал, что это видения Города, которые запрятаны где-то глубоко в его сердце, под цементом и асфальтом, но иногда набираются сил и пробиваются на поверхность, как сорняки на улицах. Люди покинули Город, но их сны и мечты остались, поселившись на пепелищах домов, в брошенных машинах, на пустынных улицах. Иногда Дэнни-бою казалось, что сам Город – лишь прекрасный сон его обитателей. Сны мертвых влияли на живых, навевая им странные идеи и фантазии. Лили, например, занялась собиранием черепов. Сейчас ее коллекция украшала витрину универмага «Эмпориум».
Оказавшись на пересечении Маркет-стрит с Пятой авеню, Дэнни решил еще раз глянуть на выставку Лили. Доехав до «Эмпориума», он в который раз загляделся на витрину. Нет, его не завораживали, как Лили, отполированные белые кости неизвестных людей, но идея Дэнни определенно нравилась. Рядом с каждым черепом Лили поместила какой-нибудь предмет, найденный рядом и скорее всего принадлежавший этому человеку: очки в простой металлической оправе, пустая фляга из-под виски, голый пластиковый пупс с кудрявыми белыми волосами и круглыми синими глазами, кроссовка, Библия, кружевная перчатка. Каждый череп был отполирован до блеска воском для полов, которым изобиловали супермаркеты Города.
С последнего его визита сюда, отметил молодой человек, добавился еще один экспонат – беззубый череп и вставная челюсть, лежащая рядом. Дэнни снова восхитился способностью Лили выбирать предметы для экспозиции. Очки, перчатки, книги, все то, что окружает человека, делало выставку памятником минувшей жизни и погибшим жителям Города.
Постояв еще минутку, молодой человек свистнул Изабель, которая вертелась между машинами. Но собака не подбежала на его зов, а залаяла где-то в отдалении. Дэнни позвал ее еще раз, но она лаяла так яростно, что, очевидно, его присутствие было просто необходимо.
Звук привел его к старому «мерседесу», припаркованному в центре улицы. На крыше машины сидела обезьяна, сердито огрызаясь на собаку. Завидев приближающегося человека, обезьяна ретировалась, молниеносно спрыгнув с крыши и шмыгнув в полуоткрытую дверь какого-то офиса. Изабель обнюхивала дверцу машины, яростно виляя хвостом.
Дэнни-бой заглянул в мутное стекло и увидел на сиденье девушку, сжавшуюся в комок, чтобы быть как можно дальше от оскаленных зубов собаки.
– Эй, не бойся! Все нормально, ты можешь выйти, Изабель не причинит тебе вреда, – попробовал успокоить незнакомку молодой человек, но та даже не пошевелилась.
Ее лицо было очень бледным, на лбу испарина. Девушка изо всех сил куталась в кожаную куртку, как будто пытаясь защитить себя от холода и врагов.
– С тобой все в порядке?
В глазах незнакомки застыли страх и безысходность, как у раненого животного, слишком слабого, чтобы сражаться за свою жизнь. Она часто моргала, стараясь сохранить четкие контуры предметов. Изабель лаяла и скреблась в дверцу.
Чужаки редко забредали в центр Города. Торговцы обычно направлялись к Торговому центру Даффа. Мало кому хотелось столкнуться со странностями, которые Город часто демонстрировал одиноким путникам. Иногда на это осмеливались банды из Окленда, но банда никогда бы не бросила одного из своих.
– Ты ранена?
Молчание. Ее глаза закрылись, как будто держать их открытыми потребовало слишком больших усилий, но как только молодой человек распахнул дверцу, девушка рванулась вперед, оттолкнув его, и побежала, не разбирая пути. Ее сил хватило лишь на несколько шагов, и она упала на асфальт. Нож со стальным звоном выпал из разжавшейся руки.
Дэнни-бой осторожно приблизился. Лицо девушки было измазано кровью, сочившейся из пореза на лбу. Куртка распахнулась, и он увидел руку, перевязанную белой тканью с узорами из красных и коричневых цветов. Приглядевшись, молодой человек понял, что узор на самом деле – пятна запекшейся и свежей алой крови.
В «Эмпориуме» Дэнни набрал ворох одеял, из которых соорудил подобие мягкого гнезда для нее в своей повозке. Как можно аккуратнее переложил в него девушку и направился к дому.
По дороге к отелю святого Франциска ему на глаза попался маленький Томми. Молодой человек отправил его за Тигром: прежде чем заняться боди-артом, татуировщик работал санитаром. Другого врача в общине не было.
Придя домой, он бережно отнес незнакомку в свою комнату, уложил в свою постель и уселся ждать Тигра. Тот примчался почти сразу же, с докторским чемоданчиком в руке. Бегло осмотрев лежащую на кровати девушку, он выпроводил Томми за дверь, невзирая на яростные протесты.
Пока Тигр разрезал слипшиеся от крови куртку и рубашку, Дэнни-бой поддерживал незнакомку. Во время осмотра она не приходила в сознание, только однажды приоткрыла глаза и пробормотала что-то насчет ангелов и призраков.
– Похоже, она упала со значительной высоты. Небольшое сотрясение, перелом ключицы. Ну-ка, помоги мне.
Дэнни помог усадить ее, и Тигр наложил на ее спину и плечи эластичный бинт, поддерживающий сломанную ключицу.
– По идее, все должно срастись быстро, она совсем Молоденькая. Повязку сменю завтра или послезавтра. И конечно, в ближайшие несколько недель физические нагрузки ей противопоказаны.
– Думаю, она останется здесь, – задумчиво произнес Дэнни-бой.
– Это пойдет ей на пользу. В любом случае непохоже, что она направляется куда-то конкретно.
Тигр обработал царапины на спине и плечах девушки и при помощи Дэнни уложил ее на подушки. Молодой человек заботливо подоткнул одеяло и загляделся на спокойное лицо спящей. Интересно все-таки, что привело ее в Сан-Франциско.
За годы Дэнни-бой собрал в номере отеля пришедшиеся ему по вкусу вещи, найденные в заброшенном Городе, и его жилище приобрело своеобразное великолепие. Гостиничный ковер пропал под ворохом разноцветных восточных половиков, словно трава под осенними листьями. Стены были задрапированы ярчайшими гобеленами, в интерьере соперничали вишня, бирюза, янтарь, сливки. В одном углу трое часов с кукушкой исправно тикали, показывая, однако, разное время. Молодой человек определял время по солнцу,
