неприкаян, Дорис несчастна, а Кэт… Слава Богу, хоть она начинает справляться со всем, что обрушилось на детскую душу. Но девочке было бы легче, если бы его отношения с матерью…
Дорис остановилась посреди кухни лицом к нему и еле слышно проронила:
— Пожалуй, мы можем продолжить наш разговор.
Он никак не решался сказать ей то, что пора бы уже сказать. Но и молчать больше не в силах.
— Я решил…
В ее глазах промелькнул страх.
— И что же ты решил?
Тед замешкался. Вот сейчас он наконец все скажет и в ответ услышит: нет! Ну что же, это короткое слово преследовало его десять лет. Но нельзя же терять последней надежды.
— Я хочу жениться, Дорис.
Ее лицо побледнело.
— Жениться? — еле слышно спросила она.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу быть законным отцом и мужем.
Дорис замерла и несмело улыбнулась.
— Тед, ты хочешь сказать, что…
— Что я люблю тебя, Дорис!
Мемориал героев расположен в тенистой аллее вдали от шумной улицы. Обычно тихое и печально- торжественное священное место было в то утро многолюдным, благодаря богослужению в память погибших, большому почетному караулу, присутствию родных и близких тех, чьи имена выбиты на гранитной стене.
Стоя рядом с мужем, Дорис то и дело поглядывала на него. Тед был красив как никогда в парадной форме. Он выглядел серьезным, суровым, пока не посмотрел на нее нежным и любящим взглядом. О, таким любящим взглядом! Супруг взял ее руку в свою. У него была грубая ладонь, мозолистые пальцы. На четвертом красовалось обручальное кольцо.
Их дочь стояла перед ними в скромном платьице. В этом же наряде она присутствовала шесть недель назад на венчании Дорис и Теда. Никаких оборочек для этого сорванца. Уже с утра она вела себя так тихо, как только может вести заскучавшая девятилетняя девочка в платье и туфлях, которые изобретены как наказание.
Последние несколько месяцев оказались нелегкими для Кэт, покаянно размышляла мать. Дела пошли лучше, значительно лучше, после того как Тед переехал в их дом после свадьбы. Еще случалось, что непокорная дочь огрызалась на нее, еще бывало, когда юная мисс Хэмфри не довольствовалась одним лишь родительским словом, продолжала называть отца по имени. Тед не давил на нее, но ведь понятно, что ему больно от этого, что он хочет быть для нее просто папочкой и чтобы Грег полностью ушел из ее жизни. Но отец не настаивал на своем. Он давал ей время.
Время. Всему нужно время. Миссис Джеймсон все еще натянуто разговаривала с дочерью, отказывалась признать Теда членом своей семьи. Родители пришли на их скромное венчание в часовне на базе, но лишь отец посчитал нужным присутствовать на свадебном обеде.
Софи тоже продолжала возмущаться. Дорис подозревала, что сестра заметила слишком очевидное сходство судеб: она просто боялась, что ее любовь к Стиву не сулит того безоблачного счастья, которого жаждала. Не представляла, что в один прекрасный день поддастся искушению полюбить другого. Дорис подумывала поговорить с ней по душам, но так и не осуществила своего намерения. Сестре придется учиться на собственных ошибках, как и ей…
Веял легкий бриз. Дорис почувствовала аромат хвои, смешанный с запахами безбрежного океана. Океана жизни. А этот Мемориал — лишь горькая память о прошлом…
Служба закончилась и Тед повернулся к ней.
— Вон стоят твои и Тейлоры. Хочешь поздороваться с ними?
— А нужно ли?
Он с упреком взглянул на нее.
— Иди-иди. Я пока посмотрю имена погибших.
Она-таки подошла, поздоровалась с родными. Мистер Тейлор был холоден, ее мать просто отвернулась. Ни Софи, ни Стив, ни Джим не стали разговаривать с ней. Только отец и миссис Тейлор были искренне рады видеть ее.
Переживем, с обидой подумала Дорис, направляясь к мужу. Ну что ж, она отдаст предпочтение ему и Кэт, готова отказаться от всего на свете, лишь бы с ней были дочь и муж.
Тед обнял жену, вглядываясь в ее лицо, пытаясь угадать, как прошла мимолетная встреча с семьями. Как и раньше, понял он. Но будучи человеком терпеливым, он верил, что в один прекрасный день они простят ее и снова радушно примут в свой тесный круг. И он постарается изо всех сил, чтобы она не страдала от отсутствия любви.
Медленно его взгляд вернулся к Кэт, водившей одним пальцем по выбитой на граните фамилии Грега. Девочка казалась необычно торжественной, притрагивалась к камню осторожно, словно он мог разрушиться. Приложив к камню всю ладошку, она тяжело вздохнула и повернулась к родителям.
— Можно мне не ходить сегодня в школу? — обратилась она к Теду. — Контрольную я могу написать и завтра. Пожалуйста, папочка!
Папочка! Он ни разу не просил ее называть себя так, никогда не настаивал на этом, но ему, черт побери, было больно каждый раз, когда она называла его Тедом. И вот, совершенно неожиданно она произнесла заветное слово.
Было ли это связано со сценой у гранитной плиты? Да, она попрощалась с человеком, под чьим именем выросла, чтобы освободить место для того, с кем живет сейчас.
Отец тесно прижал дочь к себе.
— Милая ты моя! — хрипло пробормотал он, и тут же по-родительски непреклонно бросил: — Все равно пойдешь в школу, когда переоденешься.
— Ну, с тобой каши не сваришь, — обиженно надула губы Кэт.
— Лично я, моя милая, считаю, что с этим человеком можно сварить отличную кашу, — с восхитительной улыбкой объявила мать.
— А все потому, что любишь меня, — хитровато заметил Тед.
Прижавшись к нему, Дорис прошептала:
— Как ты посмотришь, если мы сразу отвезем ее в школу и быстренько поедем домой?
— Соблазнительное предложение…
По дороге домой Тед нежно поглядывал на жену. Дорис любит его, Кэт признала отцом. Они стали наконец семьей.
КОНЕЦ
Примечания
