удовольствием бы подарила Питеру. Это был небольшой золотой брелок для часов, изображавший комическую античную маску. Мари знала, что у Питера есть золотые карманные часы, которые он очень любил и носил по особо торжественным случаям. На маске она хотела выгравировать дату, но потом решила, что с этим успеется. Главное, у нее теперь есть подарок.
Попросив покрасивее упаковать коробочку с брелоком, Мари наконец покинула супермаркет и, остановив такси, поехала домой, чтобы переодеться. Из дома она поспешила в ресторан.
Она опоздала всего на минуту или две. Питер только что пришел и сел за столик. Увидев направляющуюся к нему по проходу Мари, он просиял. Казалось, он вот-вот лопнет от радости и гордости. Впрочем, не он один — все мужчины, что были в ресторане, невольно оборачивались на Мари или провожали ее взглядами.
— Привет, вот и я! — весело сказала Мари.
— Это и в самом деле ты? — переспросил Питер, вежливо вставая ей навстречу.
— Золушка к вашим услугам. Ты одобряешь?
— Одобряю?.. Еще как! Ты выглядишь просто как… как королева. Что ты делала весь день? Бродила по магазинам?
— Вообще-то, да. Ведь сегодня особенный день…
Она была неописуемо прекрасна, но дело было даже не в ее внешности. Еще раньше, до того как Питер начал работать над ее изуродованной, изрезанной плотью, он был покорен чем-то, чему никак не мог подобрать подходящего названия. Сначала Нэнси, а теперь — Мари как-то повлияли на его чувства, изменили его образ мыслей, и теперь Питер плохо представлял себе, как он должен держать себя с ней. Больше всего ему хотелось прижать ее к себе и поцеловать прямо здесь, в ресторане, но он не посмел. Вместо этого он только крепче сжал ей руку и восхищенно улыбнулся.
— Я очень рад, что ты так счастлива, дорогая.
— Да, ты прав, я действительно счастлива, но вовсе не из-за лица. То есть не только из-за него, — поправилась Мари. — Завтра открывается моя выставка, и у меня есть моя жизнь, моя работа и… И ты.
Последние слова она произнесла совсем тихо, но для Питера они прозвучали оглушительно, словно раскат грома. Он ждал их, надеялся на них, и теперь, когда Мари наконец произнесла их, так растерялся, что не нашел ничего лучшего, кроме как обратить все в шутку.
— Вот как? — спросил он. — Значит, я иду на последнем месте? Кстати, ты, кажется, забыла Фреда…
Они оба рассмеялись этим его словам, и Питер заказал обоим по «Кровавой Мэри», но тут же передумал и велел официанту принести шампанского.
— Шампанское? — удивилась Мари. — Боже мой, шампанское!..
— Почему бы нет? Сегодня у меня больше нет приема, кабинет закрыт, ассистенты отпущены, и я совершенно свободен… Если конечно, — поспешил поправиться он, — у тебя нет каких-нибудь особенных планов.
— О боже, Питер, какие у меня могут быть планы?
— Ну, я не знаю… Может быть, ты хотела поработать сегодня? — спросил он и сразу же понял, что задал глупый вопрос.
Мари негромко рассмеялась.
— Ну что ты. Я правда хотела сделать несколько снимков, но сейчас я решила, что работать в такой день было бы по-настоящему грешно. Давай развлекаться, развлекаться на всю катушку. Устроим загул!
Питер тоже улыбнулся:
— И с чего бы ты хотела начать? Мари на мгновение заколебалась, потом подняла на него взгляд.
— Придумала! Пойдем на пляж!
— На пляж? В январе?!
— А что тут такого? В конце концов, мы с тобой в Калифорнии, а не в Вермонте. И потом, не обязательно лезть в воду. Мы могли бы доехать до Стинсона и немного погулять по берегу.
— Годится. — Он улыбнулся. — Как тебе все-таки легко угодить!
Но на самом деле Питер так не думал. Он знал, что их прогулки вдвоем уже давно стали для Мари чем- то особенным. И она относилась к ним почти с суеверным чувством, пребывая в полной уверенности, что, как только они прекратят свои воскресные поездки на побережье, удача отвернется от нее.
Была и еще одна причина — Мари хотелось вручить Питеру свой подарок в совершенно особенной обстановке, и ресторан, каким бы замечательным он ни был, совершенно для этого не подходил. Ей с первой минуты хотелось отдать ему брелок, однако Мари выдержала характер. Только когда они очутились на безлюдном берегу океана, она достала из сумочки маленькую перевязанную ленточкой коробочку и повернулась к нему.
— У меня кое-что для тебя есть, Питер… Он удивленно посмотрел на нее, как будто не совсем понимая, что она имеет в виду, а Мари уже протягивала ему свой подарок.
— Вот, возьми. Если тебе хочется, я могу потом выгравировать на нем сегодняшнее число.
— Мари, зачем это… Я не знаю… Это лишнее!.. Питер был одновременно и тронут до глубины души, и смущен ее вниманием, а когда он открыл маленькую, отделанную внутри бархатом коробочку, то не смог удержаться от восхищенного возгласа.
— Спасибо, огромное тебе спасибо! Я… я… — И не зная, как еще выразить свои чувства, он крепко обнял ее за плечи свободной рукой.
— Я знала, что тебе понравится, — проговорила она удовлетворенно.
— И все равно тебе не следовало… — сказал Питер, но Мари не дала ему договорить.
— Нет, следовало, — решительно возразила она. — Ведь ты ничего для меня не сделал и никогда ничего мне не дарил, вот я и решила — пусть тебе будет стыдно…
Ее глаза озорно блеснули, и Питер невольно рассмеялся. Потом он шагнул вперед и, обняв Мари, поцеловал ее долгим, нежным поцелуем, который яснее всяких слов сказал ей о его чувствах. И на этот раз Мари ответила на его поцелуй.
— Может… может быть, нам лучше вернуться? — спросил он некоторое время спустя.
Мари кивнула в ответ и все так же молча пошла за ним к машине, кутаясь на ходу в шубку, защищавшую ее от сырого холодного ветра, дувшего со стороны океана. «Как хорошо, что мы съездили сюда», — подумала она, садясь рядом с ним на переднее сиденье.
На обратном пути они разговаривали мало, и с лица Питера не сходило торжественное и слегка напряженное выражение. Лишь когда они подъехали к ее дому, лоб его немного разгладился, однако когда Мари, улыбнувшись, пригласила его подняться, Питер снова нахмурился.
— Ты уверена, что действительно хочешь этого? — спросил он.
— Абсолютно. Если, конечно, у тебя есть время. Дело в том, что я приготовила для тебя еще один подарок…
И Мари первой стала подниматься по лестнице. Питеру не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
В квартире было темно, но Мари не стала зажигать лампу. Вместо этого она сразу прошла в гостиную и развернула мольберт от окна. Только после этого она включила верхний свет и позвала Питера.
Он шагнул в комнату и замер на пороге. Перед ним стоял на мольберте готовый холст — пейзаж с деревом, в ветвях которого прятался озорной мальчуган. Мари закончила эту картину еще до того, как уехать на рождественские каникулы, но приберегала свой сюрприз до сегодняшнего дня, до этого самого часа.
Питер некоторое время рассматривал картину, потом склонил голову набок и внимательно посмотрел на Мари, как будто о чем-то догадавшись.
— Это тебе, Питер. Я начала эту картину… давно. И теперь я закончила ее для тебя.
— Мари, дорогая… — Он шагнул вперед, и лицо его сделалось удивительно нежным. — Это мне, правда? — спросил Питер, как будто все еще не веря, что она действительно дарит ему этот чудесный пейзаж.
Впрочем, его растерянность была Мари понятна — для них обоих сегодняшний день был слишком насыщен сюрпризами.
