и, подойдя к ней вплотную, остановился, загораживая собой вид на прибрежные холмы.
— Мне нужно кое-что сказать вам.
— Я не хочу ничего слышать.
— Жаль… Очень жаль, потому что я все равно скажу. Так вот, мисс Адамсон, моя личная жизнь вас не касается. У вас нет никакого права ни рыться в моем прошлом, ни судить о том, что я за человек. Вы меня даже не знаете, а позволяете себе…
Ее слова преследовали его всю ночь, и Майкл до утра не сомкнул глаз. Позвонив Мари домой, он наткнулся на автоответчик, из сообщения которого и узнал, куда она поехала. И, отменив две деловые встречи, Майкл помчался на побережье. Зачем — этого он и сам не знал. Просто он чувствовал, что должен сделать это во что бы то ни стало.
— Кто вам дал право судить обо мне? — твердо повторил он.
— Никто. Просто у меня есть глаза, мистер Хиллард, и мне очень не нравится то, что я вижу.
Эти слова Мари произнесла с холодной отчужденностью человека, который уже все про себя решил и не намерен ни менять своего мнения, ни даже извиняться. Чтобы подчеркнуть это, она отвернулась от него и склонилась к фотоаппарату, показывая всем своим видом, что он мешает ей работать.
— И что, интересно, вы видите?
— Пустую оболочку. Человека, которого не интересует ничего, кроме бизнеса. А человек, который ко всем безразличен, который никого не любит и никому ничего не дает, превращается в пустое место. Во всяком случае, для меня.
— Дура! — выкрикнул Майкл вне себя от горечи и обиды. — Да что ты можешь знать о том, что я за человек, что я думаю и что чувствую? Наверное, ты считаешь образцом себя?
Мари хладнокровно перенесла треножник на другое место и, прильнув к видоискателю, стала наводить фокус.
— Да выслушай же меня, черт возьми! — Майкл потянулся к фотоаппарату, и Мари в ярости повернулась к нему.
— Оставь меня в покое! Уйди из моей жизни!.. Исчезни навсегда!
— Я не лезу в твою жизнь. Это ты лезешь в мою. Мне только и нужно, что несколько твоих паршивых работ. Я хочу купить их у тебя, просто купить, понимаешь? Твое мнение обо мне, о моей жизни и обо всем прочем меня нисколько не интересует. Несколько паршивых фотографий, только и всего…
Майкл в ярости сжал кулаки и стал надвигаться на нее, но встретил такой холодный и спокойный взгляд Мари, что на мгновение опешил. Воспользовавшись его замешательством, Мари подошла к своей папке, которая лежала на песке, на чехле от треножника, и, достав оттуда первую попавшуюся фотографию, протянула ему.
— Ты хотел фотографию? На, возьми. И не нужно никаких денег. Я дарю ее тебе. Делай с ней что хочешь, только убирайся!
Не сказав больше ни слова, Майкл вырвал фотографию у нее из рук и, круто повернувшись, зашагал к шоссе, где он оставил машину.
Мари даже не обернулась, чтобы посмотреть ему вслед. Вместо этого она вернулась к работе, и фотографировала до тех пор, пока не отсняла все интересное. С пляжа она поехала прямо домой и, наскоро позавтракав яичницей с кофе, — заперлась в лаборатории. После обеда Мари вышла с Фредом в парк и там снова снимала, а вечером опять сидела в своей темной комнате. Несколько раз звонил телефон, но она не брала трубку — она не желала разговаривать ни с кем, даже с Питером. Спать она легла далеко за полночь и уснула едва ли не в тот же момент, когда голова ее коснулась подушки.
Как ни удивительно, в эту ночь Мари спала спокойно, без сновидений. Должно быть, утренний разговор на берегу освободил ее от тяжелого груза ненужных иллюзий, от какой-то частицы прошлого. А может, ей было так хорошо и спокойно просто оттого, что она снова увидела Майкла. Пусть она даже ненавидела его, встреча с ним принесла ей неожиданное облегчение.
Утром Мари разбудил будильник, который она с вечера завела на восемь часов, планируя снова съездить на побережье. Приняв душ и надев джинсы и ковбойку, Мари выпила две чашки кофе. На все это у нее ушло минут сорок, так что без чего-то девять она уже спускалась по лестнице, раздумывая о том, сколько и каких кадров ей предстоит отснять сегодня.
Выйдя на улицу, Мари невольно ахнула.
Напротив ее подъезда стоял грузовик с платформой. На платформе был укреплен огромный рекламный щит с многократно увеличенной фотографией. Той самой фотографией, которую она со злобой вчера швырнула Майклу. Сам Майкл сидел в кабине и довольно ухмылялся, высунувшись в окно.
Эта его выходка так подействовала на Мари, что она опустилась на ступеньку и принялась хохотать. Он называл ее сумасшедшей, а сам… Нет, нормальному человеку такое и в голову не могло прийти! Подумать только — Майкл не просто увеличил снимок до поистине чудовищных размеров, но и привез его на грузовике к ее дому! Одно это могло свидетельствовать о серьезном умственном расстройстве.
Майкл выбрался из кабины и, перейдя через улицу, сел рядом с ней на ступеньку.
— Как вам это нравится? — спросил он.
— Я думаю, что вы просто неподражаемы, Майкл. — Сама того не заметив, Мари назвала его по имени, но он воспринял это как должное.
— Я это знаю, — согласился Майкл. — Но скажите честно, Мари, разве он не здорово смотрится? А если мы увеличим остальные ваши работы и украсим ими здания медицинского центра? Разве это будет не чудо?
Мари ничего не ответила.
— Давайте вместе позавтракаем и обо всем поговорим, — неожиданно предложил Майкл.
Она знала, каким занятым человеком был президент корпорации «Коттер-Хиллард». «Должно быть, он освободил сегодняшнее утро специально для меня», — подумала Мари и вдруг почувствовала себя до глубины души тронутой. Майкл забавлял ее, и она поняла, что ей вовсе не хочется затевать новую ссору.
— Мне бы следовало сказать «нет», — кокетливо произнесла она, — но я не скажу.
— Так-то лучше, — заметил Майкл. — Поехали. Я доставлю вас куда скажете.
— В этом? — Мари посмотрела на грузовик и снова начала смеяться.
— Конечно! — Майкл, казалось, даже оскорбился. — А почему бы и нет?
— Ну что ж, поехали, — согласно кивнула Мари.
Они поднялись в кабину грузовика, и Майкл повез ее в порт, в местный ресторанчик под названием «Рыбацкая верфь».
Завтрак с Майклом прошел, к огромному удивлению Мари, спокойно и даже приятно. По обоюдному молчаливому согласию они отложили военные действия на потом и наслаждались анчоусами с луком, салатом из креветок, блинчиками с начинкой из рыбного паштета и крепчайшим кофе. На десерт была клубника со сливками.
— Ну что, убедил я вас? — спросил Майкл, откидываясь на спинку стула и вытирая губы салфеткой. Он выглядел на редкость самоуверенно, и Мари не сдержала улыбки.
— Нет. Но зато я приятно провела время. Спасибо, мистер Хиллард.
— Наверное, это я должен быть благодарен вам за то одолжение, которое вы мне сделали, но это не мой стиль.
— А каков он, ваш стиль?
— Вы хотите сказать, что у меня появился шанс объясниться? Прежде я только слушал, что думаете обо мне вы… — В его голосе прозвучали резкие нотки.
«Должно быть, — решила Мари, — некоторые мои вчерашние замечания попали в цель».
— Хорошо же, я расскажу вам о себе. В каком-то смысле вы правы — я действительно живу только ради своей работы, ради бизнеса.
— Почему? Разве в вашей жизни нет места ни для чего, кроме… кроме вашей корпорации, о который вы мне вчера с таким энтузиазмом рассказывали? У вас, по-моему, даже глаза загорелись…
— Не перебивайте и слушайте. Сами напросились… — Майкл немного помолчал. — О чем я говорил? Ах да!.. У большинства самых крупных бизнесменов, возможно, действительно нет никаких других интересов, которые не относились бы к бизнесу. Для этого просто не остается ни места, ни времени.
