новые проблемы с самим процессом клонирования?
Это меня тоже тревожило. Самое страшное, если произошли нарушения в работе мозга. Вдруг начнутся личностные изменения — это ужасно! Ведь у доктора Муллена было много неудачных попыток, прежде чем он добился успеха с нами. А с Ариэль его постигла неудача. И теперь это проявилось. Вдруг и это случится со мной? Неужели я следующая? Внезапно забуду, кто я такая? В конце концов один раз я уже тяжело заболела, а ведь доктор Муллен явно этого не планировал.
— Я должна все выяснить, чего бы это мне ни стоило. Правда, нужно для нее и для меня. Одно я знаю точно — что-то не так. После того как у нас побывал доктор Муллен, мне стало совершенно ясно: он приказал ей вести себя непринужденно и весело, как прежняя Ариэль, но эта, новая, понятия не имеет, ни о чем. Она просто повторяет: «Давай развлекаться. Давай веселиться».
— Я спрашивала отца про лабораторию.
— Ну и?..
— Ничего. Он говорит: работа там тщательно контролируется, доктор Муллен ведет себя нормально. Но ведь у твоего отца много клиник по всей стране.
— У него есть еще одна здесь, в городе. Это самая обычная больница, там не проводится никаких исследований. Я хожу туда к своему педиатру.
— Может, у него есть другие секретные клиники? — предположила Эмма. — Ведь до поры до времени ты и не подозревала о той, где работает доктор Муллен.
— А как мне это выяснить? Отец мне не скажет. И потом, я не уверена, не замешаны ли мои родители еще в чем-нибудь сомнительном. Ужасно не доверять отцу с матерью! — добавила я.
— Да, это плохо, — согласилась Эмма. — Надо найти какой-то выход.
Я засмеялась.
— Миранда, в чем дело? — забеспокоилась Эмма. В дверях стояла Ариэль.
— Она здесь, — сказала я в трубку.
— Поговори с ней. Вдруг удастся что-нибудь из нее вытянуть.
— Ладно. До завтра. Извини, что разбудила.
— Я уже привыкла. Ты постоянно третируешь меня, заставляя просыпаться посреди ночи. Может, мне стать врачом.
— Не могу сказать, чтобы сейчас эта профессия внушала мне доверие. Лучше продолжай петь. Пока.
— Пока.
Ариэль все еще стояла в дверях.
— Что случилось?
— Когда я проснулась, тебя не было. Я должна убедиться, что с тобой все в порядке.
Я вытаращила глаза от удивления.
— Заходи в комнату.
— Здесь темно.
— Ты же можешь видеть в темноте, как и я.
— Не могу.
— С каких пор?
— Я не знаю, как тебе ответить.
— Что случилось вчера? — спросила я.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты другая. Что произошло?
— Я просто пытаюсь быть Ариэль.
— Почему ты пытаешься быть Ариэль? Разве ты не Ариэль?
— Да, я Ариэль, — ответила она, однако в ее голосе звучала неуверенность.
— Разве сейчас ты чувствуешь себя иной, чем несколько дней назад? — настаивала я.
— Нет.
— Доктор Муллен что-нибудь сделал с тобой?
— Нет.
— Он говорил тебе, как ты должна себя вести? Она не отвечала.
— Так значит, говорил. — Я пыталась разговорить ее и выведать каплю правды. — Что именно он внушал тебе?
— Много всего.
— Что конкретно?
— Я не могу тебе сказать. Он говорит, что наши беседы с ним являются конфиденциальными. Секрет, как у нас с тобой. Я умею хранить секреты!
Я была в замешательстве. Очевидно, доктор Муллен в чем-то замешан. Но в чем?
— Я плохая Ариэль? Ты недовольна?
— Ты стала другой, — ответила я. — Да, я недовольна и не понимаю, что случилось.
— Я не должна тебя расстраивать.
Ага! Возможно, в этом ее слабое место. Она пообещала доктору Муллену вести себя по определенным правилам. Ведь прежняя Ариэль была предназначена для служения мне. Ей это внушили. Даже если Ариэль — другая, все равно она воспитана так же. Значит, надо сыграть на ее чувстве долга, и она будет вынуждена сказать мне правду.
— Я расстроена из-за того, что ты вдруг очень переменилась.
Последовала долгая пауза.
— Я не знаю, что делать, — наконец ответила она. — Доктор Муллен взял с меня слово, но ведь ты — Миранда...
— Ладно. Пошли на кухню и чего-нибудь съедим. Ты любишь есть по ночам шоколадный пломбир? Это тебя всегда успокаивало.
Я взяла ее за руку и повела на кухню. Там я включила свет.
— Почему ты стала другой? Ты должна мне сказать. Обязана!
Она уставилась на меня в полной растерянности. Я, в свою очередь, смотрела на нее, вновь поражаясь, насколько мы похожи: те же светлые волосы, голубые глаза, чистый лоб, высокие скулы. Однако... Я пригляделась внимательнее.
— Что это?
— Ты о чем?
— Что у тебя над глазом?
— Это родимое пятно.
— Родимое пятно?
— Да. Я несовершенна. Я бесполезна. Я ни на что не гожусь.
Вдруг она вскрикнула и схватилась руками за голову.
— Моя голова! Больно! Очень больно!
— Иди ложись в постель. Я позову маму.
Я побежала к комнате родителей и постучала. Мне было страшно. Что на этот раз? Судя по виду Ариэль, ей действительно было больно.
— Мама! Папа!
— Войди.
Мама сидела на кровати.
— Что случилось?
— Ариэль! У нее страшно болит голова. Я волнуюсь за нее.
— Я уверена, что ничего серьезного, — сказала мама. — Ее же осмотрели. Все нормально. Дай ей аспирин, и ложитесь спать.
— Но...
— Миранда! Уже глубокая ночь. Иди в постель. Завтра ее еще раз посмотрят. Ты вечно поднимаешь переполох из-за пустяков. Головная боль — обычное дело. С каждым бывает.
— Но...
