Она сделала большой глоток и поперхнулась. Сок полился у нее изо рта на стол.
— Какая гадость!
— Еще вчера тебе нравилось, — заметила я, многозначительно глядя на мать.
Та предпочла сделать вид, что ничего необычного не произошло, лишь сделала Ариэль замечание насчет поведения за столом. Как будто это сейчас имело какое-то значение.
— Пошли, девочки. Пора.
Мы приехали в школу, Ариэль отправилась на свои занятия, а я разыскала Эмму.
— Ну что?
— Я уверена, это не Ариэль. Она практически сама все подтвердила. Она не сразу откликается на собственное имя, она терпеть не может лимонный сок...
— Что мы можем сделать? — спросила Эмма, когда мы спешили в класс.
— Мы должны попасть в клинику. Доктор Муллен вновь что-то затеял. Но что? В любом случае он наверняка в этом замешан.
— Если там происходит что-то незаконное, то без него точно не обошлось, — согласилась Эмма. — Вопрос в том, как нам быть.
Занятия тянулись медленно. Я все ломала голову, придумывая новое имя для девочки, которая называла себя Ариэль. Если она согласится сменить имя, я буду абсолютно уверена, что это другой ребенок. Настоящая Ариэль любила свое имя. Может, эту мне назвать Лгуньей. Нет, это было бы нехорошо по отношению к ней. Она врет и врать ее заставляет доктор Муллен. Или назвать ее Простофиля?
А может, что-то простое, например, название какого-нибудь цветка? Новое имя поможет ей осознать свою индивидуальность, заставит мыслить самостоятельно. Если мне удастся осуществить свою идею, я смогу выяснить, куда исчезла настоящая Ариэль.
И тут меня осенило! Никаких названий цветов. Адам был первым мужчиной. Ева — первой женщиной. Вот она и станет Евой — совершенно обновленной личностью.
Когда пришло время ланча, я поспешила ее разыскать.
— Ты читала Книгу Бытия?
Она отрицательно покачала головой.
— Ну, есть такая книга, которая называется Библия, — сказала я, садясь с ней за стол. — В ней содержатся разные истории про то, как создавался мир.
— О! Я знаю. Мифы о сотворении мира. Я их изучала. Бытие — это про Адама и Еву, правильно?
— Да. И поскольку ты начинаешь новую жизнь, я думаю, тебе нужно новое имя. Ева.
Она выглядела растерянной.
— Ты не хочешь, чтобы я была Ариэль?
— Нет, — твердо сказала я, — потому что, хоть ты и не признаешься мне в этом, я знаю, — ты не Ариэль. Поэтому неправильно называть тебя этим именем.
Она попробовала возразить, но я продолжала:
— У тебя должно быть свое собственное имя. Я дала Ариэль ее имя. А теперь я дам имя тебе. Ты будешь Евой — еще одной моей младшей сестрой.
Она с надеждой взглянула на меня:
— Ты будешь любить меня? Ты не захочешь от меня избавиться, если я не буду Ариэль?
Вот оно что! Вот чем доктор Муллен запугивал ее. Я накрыла ее руку своей:
— Конечно, нет. Теперь твое имя Ева — и ты еще одна моя сестра. Но я прошу тебя помочь мне найти Ариэль.
Она вдруг вцепилась в стол:
— Миранда!
— Что?!
— Моя голова! Ужасно болит!
Я достала свой телефон и позвонила маме.
— Да, дорогая?
— Мама, у Ариэль снова ужасные головные боли. Если ты немедленно не приедешь и не отвезешь ее к врачу, я сделаю это сама. И ей нужно не к доктору Муллену, а к моему доктору.
— Миранда!
— Я скажу директору, что ты не можешь приехать, и сама отвезу ее на такси.
— Сейчас буду у вас, — хмуро ответила она.
— Жду, — сказала я, отключаясь. — Пойдем, Ева, подождем у входа. Эмма, предупреди учителей.
Когда подъехала мама и мы забрались в машину, я сказала:
— Мама, познакомься с Евой.
— Что ты еще придумала?
— То, что это не Ариэль. Это Ева.
— Довольно, Миранда! Я везу Ариэль к врачу, а ты прекрати нести чепуху.
Я промолчала. Сейчас я размышляла о том, как мне найти настоящую Ариэль. Где она может быть? И зачем понадобилась эта подмена?
Я боялась думать о том, что может обнаружить у девочки врач. Неужели это та же болезнь, какая была у меня? Если так, то почему? Моя болезнь, насколько я поняла, вызвана спонтанной мутацией, а не повреждением ДНК.
Я сидела на переднем сиденье, и радио было включено, поэтому Ева, сидевшая сзади, не могла расслышать наш разговор.
— Мама, — тихо сказала я, — скажи мне правду. Доктор Муллен выяснил наверняка, почему я заболела?
Она молчала, видимо, решая, говорить ли мне правду или нет.
— Мама!
— Это была спонтанная генетическая мутация. Доктор Муллен тщательно обследовал Ариэль и не обнаружил у нее ничего похожего. Ее генетическая структура выглядит совершенной. В любом случае у нее другие симптомы. У нее головные боли, а не ухудшение зрения.
— Но у Ариэль ничего этого нет, — возразила я. — Речь идет о Еве — это она больна. А где Ариэль, мы не знаем.
Мама не ответила, лишь крепко стиснула зубы.
— Конечно, — рассуждала я вслух, — если у меня болезнь была вызвана самопроизвольной мутацией, то почему она должна возникнуть у Евы? Это нелогично.
— Разумеется. Так что давай закроем эту тему.
— Доктор Корн никогда не обследовал Еву?
— Перестань называть ее этим именем!
— Так он ее обследовал или нет?
— Нет. Ты сама знаешь, он вообще никогда не видел Ариэль.
— Хорошо. По крайней мере я знаю, что он в этом не замешан.
Я обернулась к Еве:
— Как ты?
— Голова болит, — пожаловалась она.
Мы подъехали к больнице, и я помогла Еве выйти. У нее заплетались ноги, и мне пришлось ее поддерживать. На улице стояла невыносимая жара. Внутри здания работали кондиционеры, и нас встретила приятная прохлада.
В приемной, как всегда, было много хныкающих младенцев и ссорящихся детей постарше. Мы сразу же направились в кабинет врача — привилегия владельцев клиники. Я настояла на том, что пойду вместе с
