тускло-красной кожей, на них лежали зеленые бархатные подушки; два кресла стояли, развернутые друг к другу, по обе стороны широкого камина, глубокие и удобные, ими явно часто пользовались; портьеры были из тяжелого красного плюша, подвязанные зелеными шнурами, а книжные полки по сторонам камина забиты самыми разными книгами, включая и несколько учебников. В этой комнате царил простор и полностью отсутствовали безделушки. Она могла представить себе эту комнату холодным вечером, с пылающими поленьями в камине, задвинутыми плюшевыми портьерами, и тихим ужином для двоих, сервированным на низком дубовом столе, стоящем в центре, перед камином, на котором сейчас находилась только ваза с пунцовыми цветами, в которых Джоанна узнала гибискусы.
Константине внимательно следил за сменой выражений ее живого лица и вопросительно выгнул брови.
— Насколько я понимаю, тебе здесь нравится, — заметил он сухо.
Джоанна беспомощно развела руками.
— Кому здесь может не понравиться? Так много простора!
Константине пожал плечами.
— Ну, Димитри — человек крупный. Он не поместился бы в той кукольной вилле Мэта, если ты сравниваешь их дома. Тебе следует взглянуть на его квартиру в Афинах: она просто огромна и с изумительным видом на Парфенон.
Джоанна улыбнулась.
— Мне хотелось бы посмотреть Афины, — тихо сказала она. — Думаю, ты хорошо знаешь город?
Константине кивнул.
— О да, я знаю Афины. Но пошли… Мы зря тратим время! День отличный. Пойдем на пляж и искупаемся, пока не стало слишком жарко.
Джоанна ахнула.
— Но я не взяла купальник, — с сожалением воскликнула она. — Ты так быстро меня увез, я не подумала…
Константине покачал головой.
— Неважно. У Марисы тут несколько. Она их развешивает везде, чтобы высохли. Роза знает, где можно найти хотя бы один.
— Ой, но я… — начала она, но он уже ушел, и, вздохнув, Джоанна стала ходить по комнате, разглядывая ее, поднимая то один предмет, то другой, желая установить контакт с человеком, который, сам не подозревая того, так растревожил ее.
Константине вернулся с алым бикини, которое сунул в руки не очень довольной Джоанны.
— Я не могу надеть это! — воскликнула она, всхлипнув. — Я никогда не надевала ничего подобного!
— Что-то всегда приходится делать в первый раз, — глубокомысленно изрек Константине. — Вполне приличный, между прочим. Кроме того, ты ведь хочешь загореть, правда?
Джоанна колебалась, потом решила, что спорить бесполезно. Может, она и правда ханжа. Она видела девушек и в более открытых купальниках. Константине направил ее в ванную комнату, и все еще с неохотой Джоанна сняла одежду. В зеркальной стене ванной комнаты купальник выглядел нормально, но мысль о том, что ей предстоит показаться в этом наряде Константине, заставляла ее нервничать.
Однако это неизбежно, если она хотела купаться. И, хотя она немного смутилась, когда он уставился на нее, ничего не сказав, Джоанна почувствовала облегчение.
Песок обжигал их босые ноги, и они побежали к пенящейся воде, а едва погрузившись в море, Джоанна совсем забыла о смущении. Вместо этого она плавала и играла с Константине, неожиданно получая большое удовольствие от общения с молодым человеком. Потом они с наслаждением растянулись на песке. Джоанна легла на спину, темные очки прикрывали ее глаза от яркого солнца.
Некоторое время Константине лежал спокойно, потом перекатился на бок и стал рассматривать Джоанну со вниманием, несколько ее встревожившим. Он ей нравился, он просто хороший парень, но у нее не было никакого желания иметь с ним что-то кроме дружеских отношений, хотя она и догадывалась, что сам он не возражал бы.
Вдруг он протянул руку и снял с нее темные очки.
— Стыдно прятать такие глаза, — сказал он чуть хрипло. — Они изумительного цвета!
Джоанна выхватила очки, но не сразу их надела. Вместо этого она сказала:
— Запомни, я не Мариса. И я вовсе не хочу, чтобы у нее были причины для ревности!
Константине коснулся ее обнаженной руки.
— Ты гораздо привлекательнее Марисы, — пробормотал он. — Фиолетовоглазая, среброволосая богиня, сошедшая с Олимпа соблазнять меня!
Джоанна пришла в смятение. В устах кого угодно эти слова звучали бы фальшиво и грубо, но в устах Константине они казались вполне искренними и естественными.
Джоанна села и, торопливо надев очки, начала несколько раздраженно:
— Пожалуйста, не…
Вдруг тень упала на песок у их ног. Джоанна подняла удивленные глаза, и сердце ее сначала медленно забилось, а потом бешено заколотилось в груди.
— Очень мило, — заметил Димитри Кастро голосом холодным, как восточный ветер. Он довольно крепко пнул своего брата в ребро обутой в замшевую туфлю ногой. — И что же здесь происходит?
Глава шестая
В ванной комнате виллы Димитри Кастро Джоанна с неприятным ощущением торопливо стянула бикини и надела свое платье. Ей было жарко, она испытывала дискомфорт, ей хотелось сейчас же встать под душ, но это состояние скорее имело эмоциональный характер, чем физический, и причина его возникновения ожидала Джоанну в огромной комнате для отдыха. Иначе она приняла бы душ. Девушка оделась, провела расческой по еще довольно влажным волосам и вышла, ощущая одновременно и гнев, и смущение.
Пройдя через просторный холл, Джоанна остановилась у входа в нерешительности, ища взглядом Константине. Но его не было; только Димитри Кастро, удобно устроившийся в большущем кресле, в одной руке — бокал с янтарной жидкостью, одна нога небрежно лежит на низком журнальном столике. Судя по внешнему виду, он чувствовал себя превосходно и казался вполне довольным собой. Как обычно, безупречно одетый, хотя рубашка его на этот раз была очень яркой. Он сбросил пиджак и расстегнул рубашку, и Джоанна заметила темные волоски на загорелой груди. В это мгновение ее охватило странное чувство, и она очень пожалела, что позволила отцу уговорить себя и попала теперь в такое неловкое положение.
— Где… где Константине? — наконец выговорила она. Димитри продолжал молча наблюдать за девушкой, потом с явной неохотой поднялся на ноги.
— Брат срочно обнаружил, что у него есть другие дела, — заявил Димитри, допив бокал.
— Понимаю. — Джоанне стало не по себе. — А каким образом я доберусь до дома отца?
Димитри пожал широкими плечами.
— Я сам отвезу тебя, — сказал он. — Попозже.
Джоанна в нерешительности остановилась в дверях, и он почти раздраженно проговорил:
— Входи же, ради Бога! Я не кусаюсь!
Джоанна гордо выпрямилась, набираясь решимости.
— Если не возражаете, я хотела бы поехать домой сейчас, — сказала она.
Димитри улыбнулся.
— Но я возражаю, — небрежно заметил он. — Не могу ли я предложить тебе чего-нибудь выпить перед обедом?
Джоанна вздохнула.
— Мистер Кастро, вы хотите обедать со мной не больше, чем я хочу обедать с вами…
