– Ты не думаешь? – Он усмехнулся. – Возможно, нет. Для женщины, которая была замужем, ты до крайности наивна.
– Благодарю. – Голос Маделин прозвучал резковато. – Я обычная домохозяйка, которая вынуждена была пойти работать, – вздохнула она.
– Не для меня, – прошептал он, играя прядками ее волос. – Ну же, милая. Завтра вечером, м-м?
– Я не знаю, – с трудом ответила молодая женщина.
– Почему нет? Не уходи от ответа, Маделин. Не надо. Я хочу продолжить наши отношения и знаю, что ты тоже этого хочешь. Ведь все так просто. Я волную тебя также, как ты волнуешь меня.
– Я… я волную вас? – Она неотрывно смотрела на него.
Его глаза потемнели – два непроницаемых омута, но голос звучал властно и уверенно. На мгновение его пальцы сжали ее плечо.
– Хватит дразнить меня. Значит, завтра вечером. Во сколько?
– Моя дочь может не одобрить, – забормотала она, чувствуя неспособность к сопротивлению.
– Это очень плохо. – Голос его стал надменным. – Я заеду за тобой в половине восьмого, договорились?
– О… хорошо. – Маделин склонила голову. Она была совершенно обессилена.
– Не опаздывай.
Губы Маделин раскрылись, словно цветок в знойный день, и он простонал:
– Не дай мне дотронуться до тебя, милая, а то я не отпущу тебя.
Маделин молниеносно высвободилась и выскользнула из машины. К ее удивлению, он последовал за ней, и несколько секунд они вместе стояли под дождем.
– Не забудь, – тихо напомнил он; теперь в его голосе не было и намека на высокомерие.
– Как я смогу! – беспомощно прошептала она и быстро побежала к дому.
Глава 4
Когда Маделин вошла в квартиру, Диана сидела в кресле и читала, услышав звук открывшейся двери, она подняла голову и улыбнулась матери:
– А дядя Эдриан разве не с тобой?
Прежде чем ответить, Маделин скинула пальто. Она все еще дрожала и чувствовала, что способность четко изъясняться и действовать к ней еще не вернулась.
– Я приехала не с Эдрианом, дорогая, – еле выговорила она. – Он уехал немного пораньше, чтобы отвезти мистера Хезерингтона. А меня подвез кое-кто другой.
Диана подозрительно смотрела на мать, и та порадовалась, что дочь не умеет читать мысли.
– Кто?
Маделин нервно пригладила волосы.
– Мистер Витали, милая.
Диана нахмурилась. Имя было ей знакомо. Конечно! Так зовут владельца нового завода. Девушка была поражена до глубины души:
– Витали? Ты имеешь в виду того, которому принадлежит завод?
– Да, верно. – Маделин понадеялась на то, что улыбка у нее получилась светлой и беззаботной. – Ну разве это не сюрприз? Ты ужинала?
Диана, не отвечая на вопрос, встала из кресла:
– Мама, вы что, с дядей Эдрианом поссорились?
Маделин вспыхнула:
– Конечно нет. Не будь глупышкой. Я ведь не обязана отчитываться перед Эдрианом, верно?
Диана смотрела на нее с еще большей подозрительностью. По ее мнению, все выглядело более чем странно. Никогда еще не было такого, чтобы ее мать уехала с одним мужчиной, а вернулась с другим. Кроме того, подумав, она не смогла вспомнить больше ни одного мужчины, кроме дяди Эдриана, с которым встречалась или как-то была связана Маделин после того, как умер отец.
– Вечер тебе понравился? – вежливо осведомилась она.
– О да. Было очень интересно. Там было так много американцев.
– А этот мистер Витали – он, конечно, итальянец?
– Конечно. То есть я не так уж много о нем знаю, но, по-моему, итальянец.
– О! – Диана покачала головой. Маделин решила сменить тему разговора. Она с ужасом думала о том, что скажет дочери о предстоящем свидании и как избежать всех затруднений, с этим связанных.
– Я вижу, ты помыла голову, – заметила она, входя в кухню, чтобы сварить кофе.
– Да. – Диана вздохнула и уселась обратно в кресло. Нет, она определенно делала из мухи слона. Просто он живет где-то неподалеку, вот и предложил подвезти Маделин по пути.
Следующим утром они проспали дольше обычного. Маделин опоздала в школу, она очень боялась встречи с Эдрианом. Вряд ли она смогла бы сказать, что поехала домой с Николасом Витали, потому что почувствовала непреодолимое влечение к нему.
И Диане о прошедшем вечере она ничего не рассказала. Да уж, неожиданно жизнь сделалась ужасно сложной.
Она уселась за свой стол и принялась усердно печатать. Уроки начинались в девять тридцать, Эдриан в свой кабинет обычно не заходил до первого перерыва.
Сегодня тем не менее он вернулся сразу. Маделин была поглощена выполнением заданий, которые Эдриан оставил ей вчера вечером, и очень надеялась, что он не станет отрывать ее от работы для выяснения отношений, а отложит это на конец дня. Но ее ждало большое разочарование; Эдриан вошел прямо к ней в кабинет и подошел к столу:
– Моя дорогая Маделин, я всегда думал, что ты здравомыслящая и ранимая женщина; единственная, с кем я хотел бы разделить свою жизнь, но со вчерашнего вечера ты, кажется, кардинально изменилась, превратившись в безответственную школьницу, и я глубоко разочарован в тебе.
– Но почему?
– Потому что, несмотря на то что ты была замужем, этот брак кажется мне абсолютно уникальным. Я полагаю, у тебя имелись веские причины для того, чтобы выйти замуж за Джо. Не хочу влезать в твои личные дела, но у тебя ничтожный опыт общения с мужчинами. Николас Витали совсем не такой, как Джо, который готов был водрузить тебя на пьедестал и поклоняться. Ты кажешься такой… недоступной, такой непорочной, меня всегда это восхищало. Я знаю, что у тебя есть ребенок, но не думаю, что настоящая страсть успела коснуться тебя. Я знаю, что Витали физически весьма привлекательный мужчина, но что ты знаешь о тех грубых животных инстинктах, которые овладевают некоторыми мужчинами.
Маделин прервала его. Она чувствовала себя крайне смущенной и абсолютно сбитой с толку.
– Пожалуйста, Эдриан, не продолжай. Я больше не хочу ничего слушать.
– В этом я не сомневаюсь, – хмуро согласился он. – Ведаешь ли ты, что творишь?
– Что же такого я творю? Я только доехала с ним до дома, разве не так?
– И ты увидишься с ним снова?
Она пожала плечами так равнодушно, как только могла.
– Не знаю, – неловко пробормотала она.
Эдриан явно не поверил ей, но возражать не стал:
– Маделин, дорогая моя, я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Все мои мысли только о тебе. И ты это прекрасно знаешь.
Маделин вздохнула и потянулась к своей сумочке, достав сигарету, медленно закурила. Все, что сказал ей Эдриан, огненными буквами горело у нее в мозгу, и все это было правдой. Неужели она так наивна? Не лучше ли было бы все отменить? Если Эдриан был совершенно прав относительно Николаса и скучающий ловелас только от скуки развлекался с ней, то вряд ли он дождется от нее того поведения, к которому привык со стороны женщин. Она серьезная женщина, у которой есть сердце и нет стремления к мишурному блеску. Джо одаривал ее совершенно бескорыстной любовью, потому что она ничего не могла дать ему взамен. Николас Витали взял бы ровно столько, сколько дал сам, он ведь натура страстная и необузданная.
– Девять тридцать, – сообщила она, взглянув на часы. – Твой класс уже ждет тебя.
Эдриан раздраженно вздохнул:
