— Нет, послушай меня, — с жаром перебил он. — Луиза всегда подозревала, что я не люблю ее, по крайней мере не так, как тебя. К тому моменту, как я признал свою ошибку, она уже ждала ребенка. И хотя я сожалею о своем втором браке, но мой сын — моя отрада.
— Понимаю. — Оливия облизала пересохшие губы.
— Понимаешь? — Его рука опустилась на ее бедро. — О, Лив, ты не представляешь, как сильно мне бы хотелось, чтобы он был нашим с тобой ребенком. Когда я впервые взял его на руки…
— Джоэл… — Оливия не могла сдержать слез. Они заструились по щекам. Ее сердце разрывалось на части. — Спасибо за откровенность.
— Не благодари меня, — пробормотал он. — Я говорю правду. — Он наклонил голову и легко прикусил ее нижнюю губу. — Возможно, ты поступила правильно тогда, мы были слишком молоды, чтобы иметь детей…
— Подожди! — Одной рукой Оливия уперлась ему в грудь, другой прижала покрывало к груди. — Ты по-прежнему считаешь, что я могла сделать аборт?
— Лив…
Его умоляющий тон не мог растопить лед в ее сердце.
— Ответь мне, черт возьми! — потребовала она. — Ты все еще веришь, что я убила нашего ребенка?
Джоэл перекатился на спину и провел дрожащей рукой по лбу.
— Не нужно драматизировать, Лив, — устало попросил он. — Я завел этот разговор не для того, чтобы причинить тебе боль. Я хотел, чтобы ты знала, что я простил тебя…
— Какое снисхождение!
— Тот отрезок нашей жизни давно закончился.
— Но я ничего не забыла, — с горечью произнесла она. — Ты довел меня до отчаяния, Джоэл. И бросил в тот момент, когда я сильнее всего в тебе нуждалась.
— А что, по-твоему, чувствовал я, когда узнал, что ты предпочла сбежать в Лондон, а не объясниться со мной?
— Я объяснилась с тобой, Джоэл, — негодовала Оливия. — И я тебя не бросала. Это ты ушел.
— Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. — Мужчина сел на кровати, спиной к ней.
— И поэтому ты обратился за поддержкой к мамочке с папочкой. Могу поспорить, они не советовали тебе дать мне второй шанс.
— Родители находились в шоке также, как и я. — В его голосе зазвучали гневные нотки. — Они готовились стать дедушкой и бабушкой. Что они должны были ощущать?
— Они никогда меня не любили.
— Они считали, что мы слишком рано поженились.
— Тогда им следовало радоваться, что мы так быстро разошлись.
— Лив… — Он вскочил с постели. — Почему ты упорствуешь?
— Я тебе уже сто раз повторяла и снова повторю. — Глаза Оливии наполнились слезами. — Когда я обнаружила, что беременна, я испугалась. Нам было по двадцать. Ты работал на ферме, но я знала, что это временно. Мне нужна была приличная работа, чтобы поддержать тебя. И в этих условиях мы действительно не могли позволить себе ребенка.
— Лив… — начал он снова, но она его перебила:
— Я не хотела тебя терять. Я видела, как Мартин и Линда выбивались из сил, быт едва не разрушил их семью. Слава богу, он нашел работу в садовом центре, и они смогли позволить себе содержать свой собственный дом.
— Они сумели, — глухо произнес Джоэл.
— Я не хотела для нас подобной участи, не хотела жить на ферме. Я мечтала о независимости, чтобы самостоятельно решать свои проблемы и строить отношения без оглядки на родителей.
— И поэтому ты решила сделать аборт.
— Нет! — выкрикнула она с отчаянием. — Да, я записалась на прием в клинику в Чевинхеме. Я этого и не отрицала, но когда туда пришла, то поняла, что не в состоянии посягнуть на плод нашей любви.
Джоэл натянул джинсы.
— Я отвезу тебя домой, — ровным голосом сообщил он. — Твоя одежда, должно быть, высохла.
Плечи Оливии поникли.
— Ты отказываешься выслушать меня?
— О, пожалуйста. — Он с презрением посмотрел на нее. — Я знаю окончание твоей истории. Из клиники ты ушла…
— Именно.
— И по дороге домой у тебя случился выкидыш?
— Ты все знаешь.
— Черт, — выругался он. — Ты состряпала эту сказку, пока ждала меня дома.
— Нет!
— Да, Оливия. Откуда, ты думаешь, я узнал об аборте? — Его лицо превратилось в маску. — Ты, вероятно, надеялась, что защищена врачебной тайной и все такое прочее. И не предполагала, что найдется «добрый» человек, который шепнет мне на ушко, какой я дурак. Такого позора я никогда не испытывал, поверь мне.
— Кто?
— Думаешь, я назову имя? — Джоэл отрицательно покачал головой. — Я принесу твою одежду. — Мужчина направился к двери. — Кстати, Шон возвращается домой завтра, точнее, уже сегодня. Я собирался позвонить тебе и поблагодарить за оказанные услуги. Кажется, теперь мы все выяснили, да?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Отперев замок собственным ключом, Оливия неслышно проскользнула в темный коридор. Из-под двери в отцовскую комнату выбивался свет, кто-то тихо позвал ее по имени. Она робко дернула ручку.
Бен Фоли бодрствовал.
— Папа! — воскликнула она, украдкой стирая слезы со щек. — Почему ты не спишь? — Оливия шмыгнула носом и вошла в комнату. — Тебе пора спать.
— Я проспал большую часть дня, — сухо заявил старик. — Я думал, ты останешься на ночь у Джоэла.
— Линда меня выдала, — посетовала Оливия. — Я уснула, а когда проснулась, он привез меня домой.
— А почему ему пришлось подвозить тебя? Где твоя машина?
— Я оставила ее на пляже. — Оливия беспечно взмахнула рукой. — Понимаешь, я переутомилась, и Джоэл подобрал меня.
— И привез в свой дом.
— Да.
— Поэтому ты плачешь?
Оливия судорожно вздохнула и яростно потерла глаза.
— Я не плачу.
— Не стоит отрицать очевидное, — возразил отец. — Когда у женщины красные глаза и нос, дело плохо.
Оливия снова шмыгнула носом.
— Ладно, я плакала, но это же не грех?
— Нет. — Бен покачал головой. — Мне бы хотелось узнать, чем молодой Армстронг расстроил тебя.
— Молодой! — Оливия попыталась улыбнуться. — Папа, Джоэлу уже тридцать пять.
