У Катрионы вытянулось лицо. Доминик, шагая взад и вперед по ковру, хотел понять, о чем она думает. Она явно была в замешательстве, хотя и пыталась это скрыть. Доминик не удивился, когда Катриона увильнула от ответа:
— Надеюсь, ты поставил ее на место. Она не имела права подниматься на второй этаж и что-то вынюхивать там. — Мачеха перевела дух. — Я подозревала, что она себе на уме, и оказалась права. Значит, не напрасно я ее недолюбливала.
— И ты понятия не имеешь о том, что она могла искать?
— Нет, — ответила Катриона. Но через секунду спросила: — А что? Как она это объяснила?
— Как объяснила? — Доминик передернул плечами. — Я с самого начала подозревал, что вы знакомы. То есть знали друг друга давно, до ее приезда на Бермуды. Я заметил между вами определенное сходство. О чем и сказал тебе.
Катриона ахнула от неожиданности.
— Значит, девчонка что-то тебе наплела? Теперь я понимаю, в чем дело. Сочинила слезливую историю, а ты и поверил.
Доминик замер.
— Слезливую… историю? О чем, например?
— Не знаю. — Катриона явно не собиралась раскрывать карты. — Просто ты так говоришь, дорогой, что я начинаю чувствовать себя виноватой.
— А ты виновата на самом деле?
— Нет. — Катриона гордо вскинула голову. — Не знаю, на что ты намекаешь. Если тебе есть что сказать — скажи.
Доминик вздохнул, подумав, что у него только догадки.
— Мне нечего сказать.
— Ну вот и хорошо. — Катриона, видимо, собрала всю свою волю, чтобы совершенно успокоиться. — Значит, все в порядке? — Грациозно опустившись на тахту, она похлопала по месту рядом с собой: — Иди сюда, сядь поближе. Мне показалось, что ты отсутствовал гораздо больше недели.
Доминик даже не шевельнулся. Больше того, он рассматривал мачеху, не понимая, что такого особенного видел в ней раньше. Бессердечная эгоистка. Наверное, я еще мальчишкой был сражен ее красотой, думал он. Но как я мог не разглядеть ее позже, уже взрослым?
— Мне нужно переодеться, — проговорил он, сознавая, что не может оставаться здесь с такими мыслями и чувствами.
Издав возглас протеста, Катриона вскочила с тахты, подбежала к пасынку и обхватила его за талию.
— Дорогой… милый, — выдохнула она, прижимаясь к нему и зарываясь лицом в его плечо. — Не уходи — мне назло. Я так сильно скучала по тебе.
— Кэт…
— Нет, не говори ничего, — хрипло прошептала она. — Просто побудь со мной минуту. Мне даже не верится, что скоро мы будем вместе — навеки.
— Кэт… — Он пытался вежливо отстраниться от нее. — Я не знаю, как это сформулировать, но мне кажется… у нас с тобой нет будущего. — Он перевел дух, сознавая, что на лице у нее написан ужас. Однако продолжал: — Прости меня. Я понимаю, что предаю тебя, и я… я не хотел. Но видишь ли, с тех пор как умер мой отец, наши отношения изменились…
— Это неправда! — Отстранившись, Катриона смотрела на него глазами, полными недоверия. — Боже мой, еще каких-то три недели назад ты так же сгорал от нетерпения, как и я. И лишь твоя любовь к отцу мешала нам соединиться.
— Да, но…
— Именно так и было. А теперь… Я не верю тебе, просто не верю. Что-то должно было случиться! Ты не мог изменить своих намерений безо всякой причины.
— Ну ладно, — сказал Доминик, решив быть откровенным почти до конца. — Возможно, ты и права. Возможно, кое-что и случилось, но я не хочу об этом говорить. Просто прошу тебя: поверь мне.
— Это все из-за нее, да? — Катриона возвысила голос, и теперь он знал свой приговор: она потребует говорить правду и только правду. Как бы ни хотелось скрыть от мачехи свои чувства, придется рассказать ей о них. Но чувства к Джейми еще так новы, так хрупки… А Катриона смотрит так враждебно…
— Ты не поймешь, — начал он.
Но мачеха его перебила:
— Разве? Ты меня недооцениваешь, Доминик. Я, кажется, начинаю прекрасно все понимать. Джейми всему причиной, не так ли? Это она натравила тебя против меня.
— Никто меня не натравливал! — Он буквально зарычал от досады.
— Так уж и никто? Прости, но я тебе не верю. — Катриона сжала кулаки. — Я предвидела, что она попытается меня очернить, но не до такой же степени…
— Послушай, Кэт…
— Нет, это ты меня послушай! Доминик, она обозленная женщина; пока она росла, ей внушали, что я какая-то ведьма, и теперь она явилась сюда, чтобы отомстить. Она не понимает простой вещи: то, что я сделала, было лучше для нас всех. Если бы я осталась с Робертом, я бы уже давно сошла с ума!
— Роберт? Кто такой Роберт? — Доминик слышал это имя впервые.
— Мой первый муж, разумеется! — Катриона заломила руки и прокричала: — Пожалуйста, не делай вид, что Джейми тебе не говорила о нем. Его звали Роберт Майклз. И у нее фамилия совсем не Харрис!
Доминик на миг растерялся.
— Значит, она — твоя дочь?
— Не притворяйся! Она наверняка тебе рассказала.
— Я этого не знал. — Он все еще не верил в то, что поведала ему Джейми.
Мачеха нисколько не смутилась.
— Ну, хорошо. Ты же не разрываешь нашу помолвку только потому, что она наговорила обо мне всяких гадостей?
— Джейми ничего мне не говорила, — упрямо повторил он. — Во всяком случае, ничего оскорбительного для тебя. А то, что ты врала мне и, кстати, моему отцу тоже, мало что меняет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сейчас поймешь. Если бы я тебя по-прежнему любил, меня совершенно не трогал бы тот факт, что когда-то в далеком прошлом ты уже была замужем, и у тебя был ребенок. Я бы только удивился тому, что ты это скрываешь. Я все понимаю, Кэт: люди иногда ведут себя не так, как хотелось бы, и я бы все простил. Вспомни: я порвал с первой женой только ради тебя. И вряд ли я придрался бы к тому, что ты рассталась с первым мужем. Но прими вещи такими, каковы они на самом деле, Кэт. Речь не о твоем прошлом. Речь о нашем с Джейми будущем.
— Ты и Джейми? — Мачеха смотрела на него с ужасом. — О чем ты говоришь, Доминик, ты же ее совсем не знаешь!
— Я знаю ее, — ответил он, не собираясь рассказывать, насколько хорошо знает. — Я люблю ее, Кэт. До встречи с ней я даже не догадывался о том, что такое любовь. И не подозревал, как сильно мне нужна Джейми, пока ты не сообщила, что она уехала.
— Не верю ни одному слову. — Катриона презрительно хмыкнула.
— Придется поверить.
— Но… — она развела руками, — ты всегда клялся, что любишь меня.
— Я ошибался. Потом понял, что это было просто увлечение. Сначала ты мне нравилась, потому что я был мальчишкой, а потом — из-за того, что была недоступна.
— Но тебе я могла быть доступна!
— Знаю. Ты никогда не задумывалась о том, почему я тебя не домогался? Если бы я был уверен так же, как и ты, что мы предназначены друг для друга, вряд ли я смог бы держаться от тебя на расстоянии все эти годы.
— Именно это ты сказал ей? — фыркнула Катриона.
— Джейми? Ну да. Она знает, что мы с тобой не были любовниками. Я объяснил, что когда умер
