— Едва вернувшись в Англию, я поняла, что совершила ошибку, и, когда миссис Оден сообщила мне, что ты заходил к маме, сразу подумала: ты приезжал сказать, что прощаешь меня.
— Прощаю тебя? — выпалил Бен. — Боже милостивый, я приезжал сказать тебе правду! Но когда твоя мать…
— Не надо! — Кэсс трясущимися руками зажала уши. — Не повторяй! Этого я не вынесу!
— О, Кэсс!
Наконец он проникся ее горечью и отчаянием и, отдавшись чувствам, которые были сильнее его воли, привлек Кэсс в объятия. Та порывисто прижалась к нему и так крепко обвила руками его шею, что он не мог пошевелиться.
— Ну-ну, — бормотал он, прижимая к себе рыдающую Кэсс, — не надо, сага. Пожалуйста, не надо.
— И ты снова хочешь отправить меня домой? — всхлипывая, спросила она, не позволяя ему стереть слезы с ее щек.
Бен тяжело вздохнул.
— Я должен.
— Но… но ведь ты хотел рассказать правду еще четыре года назад! — запротестовала Кэсс.
— Ты думаешь? — переспросил он, и Кэсс затаила дыхание. — Кто знает? Возможно, я передумал бы в последнюю минуту, как сегодня.
— Бен…
— Нет, я не шучу, — в его голосе звучала ирония. — Теперь так просто говорить о том, что я собирался сделать. Но если быть откровенным… — он пожал плечами. — Кто знает?
Кэсс отодвинулась на свое сиденье. Внезапно она почувствовала себя усталой и побежденной. Бен ни за что не предаст свою мать. Софи победила — в очередной раз! Она всегда побеждала.
— Что ты намерена теперь делать?
Неожиданный вопрос Бена привел Кэсс в смятение, но ей удалось взять себя в руки и напустить на себя равнодушный вид.
— Не знаю, — ответила она, пожав плечами. — Видимо, вернусь в Лондон.
— Когда?
— Скорее всего, завтра.
— Нет!
— Да, — теперь пришла ее очередь проявить твердость. — Я не могу оставаться здесь, Бен. Особенно теперь.
— О, черт!
Резким движением он включил зажигание и, услышав шум двигателя, яростно нажал на газ. Машина забуксовала на влажной траве, но тут же выехала на дорогу и послушно рванулась вперед.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Но тебе нельзя здесь оставаться!
В голосе Дианы Скорцезе отчетливо слышалось нетерпение. Она окинула пренебрежительным взглядом вопиюще неопрятную гостиную — потертые подушки дивана, полки вдоль стен, плотно заставленные книгами. Вся квартира Мэгги вызывала у нее отвращение; Диана не могла понять, как дочь способна жить в подобной обстановке.
Решив испробовать еще один довод, она устремила на Кэсс умоляющий взгляд и печально покачала головой.
— Дорогая, ты ведь знаешь, что скажет папа, когда обнаружит, что ты живешь здесь. Ты уже совершила одну ошибку, сбежав в Италию и не сказав никому из родных ни слова. Какие чувства, по-твоему, возникнут у отца, если он узнает, что ты поселилась в таком месте? Если ты не желаешь возвращаться в Найтсбридж, по крайней мере вспомни о приличиях и вернись к родителям…
— Нет. — Подобрав ногу, Кэсс присела на край дивана. — Но тебе незачем волноваться. Это мое временное жилье. Как только я подыщу что-нибудь более подходящее, я переберусь туда. Через неделю Мэгги уезжает в Штаты. Она сказала, что я могу торчать здесь до ее возвращения.
Диана скривила губы, явно осуждая лексикон дочери, но воздержалась от машинального упрека, которого ждала Кэсс. Вместо этого она нехотя устроилась на краешке стула напротив дивана и, скрестив обтянутые блестящим шелком ноги, снова попыталась воззвать к рассудку дочери.
— А как же быть с Роджером? — спросила она и, видя, как изменилось лицо Кэсс, подалась вперед и взяла дочь за руку. — Дорогая, об этом надо непременно подумать. Рано или поздно он наверняка узнает, что ты вернулась в Лондон. Гораздо разумнее будет увидеться с ним, не так ли? Твой отец говорит, что Роджер очень волнуется. Уверена, он сожалеет о случившемся, как и мы все.
Кэсс вскинула голову.
— Нет, мама.
— Но послушай, Кэсс…
— Мама, когда я согласилась встретиться с тобой, ты пообещала, что никому не сообщишь о моем приезде.
— И я выполнила обещание. — Диана вздохнула. — Но это не значит, что я одобряю твой поступок — ты прячешься здесь, будто преступница. Бог свидетель, никого не порадует известие о неверности мужа, но ведь это не конец света! — Она нетерпеливо передернула плечами. — Мужчины многим отличаются от женщин, Кэсс. Им просто необходимы небольшие… приключения. Роджер не любит женщину, с которой спит. Он любит тебя. И если ты согласишься простить его…
— Нет, мама! — Кэсс была непоколебима. — Я хочу развода и намерена его получить.
— О Господи! — Диана резко поднялась и принялась вышагивать до окна и обратно, не скрывая гнева. — Твой отец никогда не согласится на это.
— Его согласия и не потребуется, — твердо заявила Кэсс, надеясь, что в ее словах прозвучит уверенность, которой она не чувствовала. — Мама, такое происходит с Роджером уже не в первый раз. Ты же помнишь, что было пару лет назад. Но тогда вмешался папа, и…
— Вмешается снова, — подхватила Диана, но Кэсс покачала головой.
— Нет.
— Почему же? — не унималась Диана. — Дорогая, ты можешь быть уверена: на этот раз Роджер легко не отделается. Об этом я позабочусь.
— Нет.
— О, Кэсс! — Диана испустила тяжкий вздох. — Это просто нелепо! Ты не даешь ему ни малейшего шанса. По крайней мере надо встретиться с ним и поговорить.
— Я уже виделась с ним.
— Знаю. — Диана поджала губы. — В квартире Бена.
— Да.
— Но разве там у вас была возможность нормально поговорить? В присутствии… постороннего зрителя, сына Софи?
— Его там не было. — Кэсс пристально взглянула на мать и нахмурилась. — Значит, вот как рассказал о нашей встрече Роджер?
— Не помню точно. — Диана явно растерялась. — Мне показалось, он упомянул имя Бена, но я могла и ошибиться.
На лице Кэсс появилось скептическое выражение.
— Ты хочешь сказать, Роджер солгал тебе — так, как лгал мне, — возразила она. — На самом деле Бен появился, когда Роджер уже находился у него в квартире, и появился как раз вовремя, чтобы вышвырнуть его вон!
Черты лица Дианы сделались жестче.
— Так я и знала. — Она подступила ближе к дивану, на котором сидела Кэсс, и негодующе воззрилась
