– Это тебя не касается. Уходи!
– Я не уйду, пока ты не расскажешь мне, что случилось. Не помню, когда я в последний раз видел тебя плачущей. Все, что касается тебя, касается и меня.
– Ладно, раз ты так считаешь, входи.
Сделав шаг назад, она открыла дверь и впустила Котти в комнату. Хоуп была без туфель, но все еще в том же наряде, в котором принимала гостей. Глаза покраснели и припухли, и даже под его пристальным взглядом она не могла сдержать сотрясавших ее рыданий. Стараясь не разбудить Чарити, Котти осторожно закрыл дверь. Вряд ли Хоуп хотела бы, чтобы сестра узнала о ее переживаниях. Затем он взял девушку за руку и, подведя к кровати, усадил, а сам, придвинув стул, уселся рядом и ласково сказал:
– А теперь рассказывай, Хоуп.
– Стюарт просил меня выйти за него замуж и поехать с ним в Англию, – после минутного молчания произнесла она, не отводя взгляда от их соединенных рук.
У Котти упало сердце, но он попытался обратить все в шутку:
– И из-за этого ты плачешь?
– Котти, я не люблю его! – Она взглянула ему в лицо и снова опустила голову. – Он добрый, я очень хорошо отношусь к нему, но я его не люблю.
От этих слов у Котти на душе стало легко, он почувствовал головокружение, но с удивлением услышал собственные рассудительные слова, непроизвольно сорвавшиеся с его губ:
– Дорогая, возможно, ты просто не знаешь, что такое любовь.
Господи, что с ним происходит? Он никогда не чувствовал себя таким растерянным. Он не хотел, чтобы она уезжала, и в то же время сам убеждал ее сделать это. Пока эти мысли проносились у него в голове, Хоуп что-то сказала, но он не услышал и, постаравшись взять себя в руки, переспросил:
– Что ты сказала?
– Я сказала, – вытерев рукой слезы, повторила Хоуп, – что я знаю, что такое любовь.
Котти в недоумении уставился на девушку. Неужели в ее жизни был какой-то другой мужчина, о котором он не знал? Неужели она встречалась с кем-то без его ведома?
– Но откуда?
Медленно подняв голову, Хоуп заглянула Котти в глаза, и он почувствовал, что ему стало трудно дышать, – даже с покрасневшими и опухшими от слез глазами она была прекрасна, и он хотел ее. Он понял, что всегда хотел ее, но почему же он осознал это только сейчас? А теперь он со страхом ожидал ее ответа.
– Котти, – совсем тихо заговорила она, – я знаю, что такое любовь, потому что я люблю тебя – люблю с тех пор, как себя помню.
Котти не мог отвести взгляда от ее лица, в ее глазах светилось то, о чем она сказала.
– Ты не понимаешь, что говоришь! – возразил он против собственной воли.
– О нет, я знаю, что говорю, – чуть слышно отозвалась Хоуп, глядя ему в глаза, и ее губы тронула мягкая, грустная улыбка.
В следующее мгновение, сам не понимая, как это произошло, Котти, сидя на кровати, уже обнимал Хоуп, а ее голова покоилась у него на плече.
– Я тоже люблю тебя, Хоуп. Наверное, я уже давно люблю тебя, сам того не сознавая.
– О, как мне хотелось услышать от тебя эти слова! – Она подняла к нему сияющее лицо, и Котти почувствовал, что никогда в жизни не видел ничего прекраснее.
Наклонившись, Котти поцеловал ее в соленые от слез губы. Хоуп обняла его, притянула к себе, и он, почувствовав податливую упругость прильнувшего к нему тела, больше не сомневался, что мог бы взять ее прямо сейчас. Он хотел ее, он так хотел, чтобы она принадлежала ему! Каким же он был глупцом, что не понял этого раньше! Но ведь это была Хоуп, девочка, которая многие годы жила в его доме, девушка, о которой он заботился и которую любил, сам того не ведая! Котти понимал, что Хоуп не из тех, с кем можно позволить себе вольности, но от прикосновения к ее губам, от их вкуса и отклика ее тела в нем вспыхнула страсть, и он еле сдержался, чтобы не отбросить остатки благоразумия.
– Дорогой, – прошептала она, – все мои мечты сбываются! Я безмерно счастлива, и теперь мы сможем пожениться. Мы станем мужем и женой, я буду рожать тебе детей…
– Нет! – в отчаянии воскликнул Котти и, вырвавшись из ее объятий, вскочил.
– Не понимаю… – Она ошеломленно смотрела на него. – Ты же только что сказал, что любишь меня.
– Я люблю тебя, Хоуп, правда люблю! – Он отвернулся, чтобы не видеть, как гаснет сияние на ее лице. – Но я никогда не женюсь.
– Не понимаю, – повторила Хоуп, окончательно сбитая с толку. – Почему? Все люди рано или поздно женятся.
– Не все. Во всяком случае, не я.
– Но на это должна быть причина.
– У меня есть причина, очень основательная причина, – мрачно ответил он и принялся расхаживать по комнате.
– Так скажи мне! Я имею право знать!
– Да, пожалуй, имеешь, – вздохнул Котти, наконец взглянув на нее, и снова сел на стул, немного
